– Ешьте-ешьте, а то оба худые, как жерди, – сказала она, проследив, чтобы у гостя все было.
– Спасибо, Любовь Андреевна, – Вася ей очаровательно улыбнулся и приступил к еде, стараясь соблюдать приличия, но с явным аппетитом. – Вкусно-то как!
Дед Митя пока рассматривал его и ухмылялся в бороду.
После завтрака, когда Костя "проводил" друга до развилки, и договорился увидеться с ним вечером, он вернулся домой, все еще испытывая бурю чувств по поводу прошедшей ночи. На крыльце его поджидал дед, все с той же ухмылочкой.
– Я же говорил, рыбалка будет удачной, – со значением сказал он.
– Да, в этот раз повезло, – охотно согласился Костя, подспудно чувствуя двойное дно в словах деда, но спрашивать не решился. – Дед, я пойду, посплю пару часов, ладно? – ещё за завтраком его одолела зевота.
Да и вообще, если подсчитать, режим у него тут был – оторви и выброси. Но оно того стоило.
Костя никогда в жизни столько не целовался. Это он мог сказать совершенно точно, он помнил все свои поцелуи и мог пересчитать их по пальцам обеих рук. Во-первых, серьезных отношений с девушками он не заводил, а, во-вторых, до этого не особо любил-то целоваться. Особенно учитывая тот факт, что губы девушек практически всегда были накрашены помадой, от которой потом приходилось долго отмываться, и чаще всего косметика была отвратительной на вкус.
Губы Василька были мягкими и нежными, отдающими гречишным медом и болотными травами. И целовался он на порядок лучше всех девиц, но учитывая его почти двухсотлетний опыт, наверное, это было неудивительно.
А благодаря жабрам он проделывал фокус, из-за которого Косте даже дышать не приходилось, Вася делал это за них обоих, и их поцелуи были такими долгими и чувственными, что заканчивались они только когда губы начинали болеть.
За неделю, что они провели вместе, Костя прошел все стадии самокопания, от отрицания того факта, что ему что-то там понравилось, до полной капитуляции. Вася понимал, что ему тяжело даются эти переживания, и не напирал. Но всегда был рядом, ласковый и разжигающий любопытство своей внутренней и внешней свободой. Косте хотелось так же.
Они и сейчас валялись в высокой траве на одном из островков посреди озер, укрытые от чужих глаз, в полной безопасности. Сердце у Кости все еще колотилось где-то в ушах после очередного раунда поцелуев. Вася склонялся над ним и дразнился, не давая перевести дух.
Он водил веточкой начинающей зацветать полыни по груди Кости, дразнил затвердевшие соски, щекотал впадинку пупка. Поначалу Костя жутко смущался того, к чему приводят их бесконечные поцелуи, пытался прикрыться, не особенно успешно. Теперь уже и скрываться перестал – напряженный член лежал на бедре, блестел капелькой смазки на щелочке.