Время исправить ошибки (Данилов) - страница 15
Спалив равнодушья никчёмную нить,
Решить: не служанка судьба, а бунтарка,
Под брызги шампанского смело чудить!
Бешеный роман
Сначала: томное влеченье,
Записка в пару робких строк,
При встрече странное томленье
И небывалый кровоток,
Неутомимые желанья,
Походы по карнизам крыш,
Большим поэтам подражанье
Под нежный шёпот: «Мой малыш».
Потом: напрасные обиды,
Друзьям размолвок пересказ,
Неуловимые флюиды
И череда дурных проказ,
Дни, как газетные страницы,
Полуистёртые листы,
Тень мимолётной чаровницы
И одиночества черты.
Событья – мятые брошюры —
Зачитаны со всех сторон.
Пропали счастья авантюры,
Стремлений опустел перрон.
Года сложились стопкой в книгу,
Не виден послесловья текст.
Мы дружно пропили интригу
В чреде бездарных ссор и бегств.
Исчез азарт, увяли страсти,
Признанья подменил обман…
Я в память об ушедшем счастье
Издам наш бешеный роман.
Реинкарнация огненной страсти
Пуля лобзанья
Полной грудью дышу я весной,
Распрощавшись с дремотною стужей,
Вспоминаю стихи вразнобой,
В дам стреляю из мартовских ружей.
Вылетают рефрены любви,
Восхищённые яркие строки.
Будоражит бурленье в крови,
Сладострастные томные токи.
Предвкушенье расцвета во всём:
В почках вербы, в лазури небесной.
Возбуждает душевный подъём —
Чувствам тесно в темнице телесной.
Приближается тёплый апрель,
В патронташе роятся признанья.
Ты – моя долгожданная цель.
Я сражу тебя пулей лобзанья!
Пылкая весна
Март в обнимку с зелёным апрелем
Льёт индиго в бездонное небо.
Мы от яркого солнца смелеем,
Сбросив зимних объятий плацебо.
Появился подснежник желанья,
Дышит страстью пушистая верба.
Мы похожи на два изваянья —
Совершенных, без капли ущерба.
Привлекают тела наготою,
Распрощавшись с одеждой смущенья.
Ты пропитана пылкой весною,
Я с тобою готов к приключеньям!
Спор с вечностью
Времени глыба крошится на мелкие части,
Пляшут секунды, ритмично мелькают часы.
Множество острых зубов есть у вечности в пасти,
Годы сжирают людей, как голодные псы.
Спорить с колоссом не смеют песчаные крохи
И исчезают бесследно безликой толпой.
Жизнь проведя в бестолковости и суматохе,
В чреве бездонном они обретают покой.
Лишь единицы способны на смелый поступок —
След свой заметный оставить на вечном лице.
Там средь вселенских морщин много дерзких зарубок,
Каждая память хранит о своём храбреце.
Боязнь откровения
Мне стало страшно с тобою быть вполне откровенной.
Груды моих признаний – картонные корабли —
Делаются по пути бумагой обыкновенной,
Не достигая тебя – обетованной земли.
Легче покорно молчать, будни заполнив делами,
Взгляд укрывая ловко среди пузатых кастрюль.
Чтоб не нарушить баланс, чувства укутав снегами,