Кое-где, среди зелени степи, проглядывали желто-красные пески, поросшие спинифексом, который местами разрастался серо-зелеными колючими атоллами. Виднелись холмики земли над норами сумчатых кротов и муравьедов. Пробежала, не замечая его, ехидна — все равно что колючий поросенок, но с длинным роговым клювом. Из этого клюва свисал червеобразный язык ехидны, которым она слизывает муравьев и термитов из их дырок. Том знал — вся Австралия была палеонтологическим музеем, в котором сохранилась фауна давно минувших эпох. И одни из самых удивительных животных — утконос и ехидна, которые словно представляют промежуточное звено между пресмыкающимися и млекопитающими. Утконос здесь не встречается, его почти истребили. Уцелели они только в юго-восточных районах, где находятся под защитой закона. И утконос, и ехидна сносят яйца как пресмыкающиеся, а кормят своих малышей, когда они вылупятся, молоком. Действительно забавно!
Раз Крум и метис направлялись к убитому, Том Риджер должен был последовать за ними. Он свистнул верблюду, и тот стал шагать чуть шире. Но Том отвык от такой езды. От монотонного покачивания голова у него закружилась, как у новичков. Морская болезнь грозила ему и на этом корабле пустыни.
Не дожидаясь, когда верблюд станет на колени, он спрыгнул с седла. И целый километр бежал рядом с верблюдом. Лишь после этого снова взобрался в седло. Все чаще под ногами верблюда стали пробегать колючие лягушки и ящерицы. Значит, пустыня совсем близко.
Проходя мимо акациевых кустов, верблюд неожиданно отпрянул в испуге в сторону. Ездок едва удержался в седле. Под кустами, не замечая их, боролись два питона. Неизвестно, кто из двух поймал маленького кенгуренка, но сейчас они оба, ухватившись за него с двух сторон, спешили проглотить его. Не уступал ни один, ни другой. Оба заглатывали его, плавными спазмами в глотках проталкивая его все дальше внутрь. Вот уже они плотно уперлись друг в друга головами. И вдруг один питон, неожиданно широко раскрыв пасть, заглотил голову противника. И начал поглощать ее вместе с общей добычей. Понятно, другого выхода у него не было. Зубы у питона загнуты вовнутрь. Если он ухватил ими что-нибудь, уже не выпускает.
Том Риджер не стал досматривать конца развязки этой жестокой схватки и пришпорил своего верблюда. В сознании невольно возникло сравнение: «Так же, как и мы. Заглотили опалы. И никто не хочет отпускать. И тот, кто сильнее, тот, кто может разинуть шире челюсти, проглатывает соперника. Как с Биллом Скитальцем... Плохо устроен мир... Почему, в самом деле, для того чтобы выиграть, необходимо совершить преступление... Почему?..»