Торжествующим, звучным голосом Эхнатон продолжил:
— «И стало ясно всем — знати, простолюдинам и рабам, что не Осирис послал нам эти зерна, а Сет, ненавистный братоубийца. Что Кенамон был жрецом не добра, а зла. И тогда поднялись толпы и побили камнями своего первого жреца, а труп его бросили в реку на съедение крокодилам».
Потрясенная девушка уже не слушала его ровного повествования.
— Значит, это началось еще в те времена? — прошептала она, словно в забытьи. — Три тысячи лет назад! Где же прятался этот ненавистный вирус?
Эхнатон продолжал, не останавливаясь:
— «Наверное, нас наказывал Атон за то, что мы отказались от него, за то, что вернулись к многобожию. Но Атон милосерден. Значит, мстили нам старые боги, мстил нам Сет за то, что мы почитали его брата. Проклятье Сета распространилось по всей Красной стране как ядовитый туман, как чудовищное наводнение. Гибли травы, цветы. Гибли едва заметные мхи и лесные гиганты, высотой в сто человеческих ростов. Словно невидимый огонь пожирал страну. Но если после пожара сохранившиеся в трещинах земли семена прорастают, оголенные ветви деревьев покрываются листвой, то сейчас в тех местах, где прошел мор, не прорастало ничего. Там, где вчера еще зеленели поля и леса, текли реки, бродили стада животных, сегодня простиралась пустыня. Остались только голые скалы, которые разрушаются и засыпают своим песком поля, только пересохшие русла рек, в которых белеют кости рыб и крокодилов. Ни змеи, ни ящерицы, ни птицы, ни бабочки... Изголодавшиеся животные бежали к морю. И там умирали на берегу. Люди, обезумев от голода, убивали друг друга из-за зернышка пшеницы. Рабы восстали, разрушили дворцы своих господ, предавая смерти мужчин, женщин и детей. Господа запирались в палатах и храмах и сжигали себя вместе со своими семьями. Никто не признавал ни власти, ни закона, ни бога. Брат забыл брата, сын — отца. Толпы черни, убив своих господ, сражались друг с другом. Те немногие, кому удалось добраться до моря, пытались уплыть на ладьях и плотах. Но Сет не прощал. Буря, какой свет не помнит, бушевала семь дней. Никому не удалось спастись. Мир погибал. Сет торжествовал.
И тогда я, Ахмес Последний, последний фараон Красной южной земли, приказал...»
Голос Эхнатона внезапно оборвался.
— Это все! — прошептал он. — Каменщик не успел записать то, что приказал фараон Ахмес, летописец самого страшного бедствия, обрушившегося на землю.
Мария облизала пересохшие губы.
— Это действительно все?
— Так говорит холодный камень! — произнес Эхнатон. — Я перерыл подземелья, самые укромные тайники моих прадедов. И нашел урну с небесными семенами. Они похожи на зерна кукурузы. И я посадил их в землю посреди плодородной поляны...