Он — этот сынок Филдсов — утверждал, что я обкрадывал его отца и мать все время, пока работал на заправочной станции, а потом просто выкинул их из дела, заплатив половину того, что оно стоило. Он говорил, что я угрожал его родителям и все прибрал к рукам, а они были слишком испуганы, чтобы жаловаться. Он сказал — или, точнее, намекнул, — что я фактически убил мистера Филдса, заставляя его выполнять всю тяжелую работу, пока его здоровье не надломилось и он не умер от разрыва сердца. Он сказал, что я планировал сделать то же самое с матерью, но она согласилась на условия, что я ей предложил, и я позволил ей уехать «с совершенно расстроенным здоровьем». Он сказал...
Короче, тут было все, что можно придумать. Самые худшие вещи, которые может представить и сочинить мелкий неудачник из провинциального городка.
Разумеется, это была ложь, от первого до последнего слова. Я работал на этих людей за гроши и согласился бы скорее обокрасть самого себя, чем причинить им какой-нибудь ущерб. Я заплатил миссис Филдс больше, чем смог предложить любой из покупателей, когда она выставила свой бизнес на продажу. Даже делал за миссис Филдс большую часть домашней работы. Заставлял мистера Филдса лежать в постели, ухаживал за ним и выполнял массу других обязанностей. Перед смертью он целый год пролежал в кровати, и она почти не касалась дел, а я...
И теперь этот тип говорил обо мне такие вещи!
Мне стало тошно. Я заботился об этих людях больше, чем о ком бы то ни было на свете. И вот как все повернулось.
Миссис Саммерс коснулась моей руки:
— Не переживайте так, Карл. Я знаю, что вы были очень добры к этим людям, и то, что он о вас говорит, ничего не меняет.
— Знаю, — кивнул я. — Но...
Я рассказал ей, как много я думал о Филдсах и как старался проявить к ним свою заботу. Она сидела, сочувственно вздыхая, и время от времени бормотала что-то вроде «Разумеется» или «Да, я понимаю» и тому подобное.
Очень скоро я обнаружил, что говорю не столько с ней, сколько с самим собой. Я уговаривал сам себя. Потому что я знал, что сделал, но не знал почему. Раньше мне казалось, что я это знаю, но теперь понял, что это не так.
Конечно, он лгал: ложь заключалась в том, как он преподносил факты. Но ложь и правда не так уж далеки друг от друга: можно начать с одного и прийти к другому, а где-то в середине их пути пересекаются.
Можно было сказать, что я втерся в доверие к Филдсам. Они вовсе не нуждались в моей помощи, и, будь они немного помоложе и не так добросердечны, возможно, я и не получил бы эту работу. Можно было сказать, что я принуждал их к тяжелому труду. Два человека могут неплохо жить на доходы от маленькой бензозаправки, а трое — уже не могут. Я старался брать на себя основную часть работы, но все равно им приходилось трудиться больше, чем до меня. Можно было сказать, что я их обкрадывал — одним своим присутствием. Можно было сказать, что я заплатил миссис Филдс слишком маленькую сумму. Потому что все, что у меня было, я получил от них, и для меня это место значило гораздо больше, чем для человека со стороны. Можно было сказать...