Когда Пьетро проводил меня до дому, а я посадила его в такси и мы договорились встретиться завтра, я отчетливо поняла, что пока ди Кара здесь, полноценно работать я не смогу: у меня дрожат ноги, колотится сердце и в голову лезут совершенно эротические мысли.
Утром я пошла к прокурору просить пару отгулов. Шеф посмотрел на меня с выражением: «Ну что, в Красной армии штыки, чай, найдутся?» Мы уже давно не нуждались в порицании, высказанном вслух, нам всем было достаточно прокурорского взгляда, чтобы ощутить свою полную никчемность и устыдиться на веки вечные.
— Владимир Иванович, — канючила я, — в гости приехал итальянец, я в него втюрилась по уши, может, замуж выйду и уеду в Италию…
Шеф вздохнул и посмотрел на меня поверх очков:
— Вот выдумала. А может, он сюда приедет, с мафией бороться?
— Нет, — отвергла я эту идею. — Он тут после Сицилии не выдержит, наша-то мафия покруче будет.
— Ладно, даю три дня отгула, — сказал шеф, — но с одним условием…
— Ага, посадить двенадцать розовых кустов, перебрать семь мешков фасоли и познать самое себя, — пробормотала я.
— Нет. — Слух у шефа был отменный. — Всего лишь съездить в тюрьму к Масловскому. Он прислал заявление, что хочет с вами поговорить, городская не возражает, они подготовили разрешение. Ноги в руки — и вперед, охмурять иностранца.
Что ж, спасибо и на этом. Ломая голову, что понадобилось от меня сиятельному арестанту, я потащилась в городскую за разрешением, а оттуда в тюрьму.
Масловский пришел озабоченный и даже не такой лощеный, как обычно.
— Мария Сергеевна, у меня к вам будет очень конфиденциальный разговор, я прошу вас не докладывать о нем своему начальству и вообще не рассказывать о нем никому. Обещаете?
— Артемий Вадимович, ну как я могу что-то обещать, если не знаю сути разговора?
— Об убийствах речи идти не будет, уверяю вас, и об измене Родине — тоже. Все остальное вы сможете хранить в себе?
— Хорошо, говорите.
И Масловский начал говорить, и по мере того, как он говорил, я просто теряла чувство реальности.
— Мария Сергеевна, задавали ли вы себе вопрос, во что вы оцениваете мое состояние?
— Честно говоря, нет. Я знаю, что вы очень обеспеченный человек, но называть какие-то цифры воздержусь.
— Хорошо. А знаете ли вы что-нибудь о строительстве президентского дворца в Стрельне?
— Ну-у… Только то, что было написано в газетах.
— А что было написано в газетах?
Я напрягла память.
— Было написано, что стоимость реконструкции дворца — около четырехсот пятидесяти миллионов долларов, и еще около миллиона будет стоить президентская яхта. Но я не понимаю…