Коньком его были острые публицистические шоу; одно время у него имелась своя передача, называлась “Пятый угол” или что-то вроде этого. Со сдержанной аристократической улыбкой Белявский оскорблял гостей своей передачи, и я поначалу с интересом смотрела, как гости выпутываются из конфликтной ситуации, пока не поняла, что интерес к передаче обратно пропорционален масштабу личности гостя; иными словами, было даже в каком-то смысле приятно наблюдать, как Белявский говорит гадости политикам и бизнесменам, не вызывающим симпатий. Были у него такие гости, которые уже первыми сказанными словами вызывали желание дать им по морде; например, одиозный лидер националистического движения, про которого я точно знала, что наряду со своей политической деятельностью он спекулирует автомобилями, и что собранные им на партийные цели пожертвования он пропивает вместе со своим компаньоном, я даже знала, где пропивает. Я вообще много чего про него знала из уголовного дела, по которому он, к великому моему сожалению, проходил свидетелем, а не обвиняемым.
Этот доморощенный фюрер ни много ни мало призвал с оружием в руках бороться против режима, который допускает проживание в нашем городе лиц иной национальности, кроме русской, а также законодательно запретить браки русских с представителями других наций.
Зная достоверно, что поборник чистоты нации тщательно скрывает свое отчество, звучащее скорее по-иудейски, чем по-русски, я с удовольствием смотрела, как Белявский прилюдно этого урода унижает, тонко издевается, а тот даже не замечает и принимает издевательски-восхищенный тон ведущего за чистую монету.
Но стоило рядом с Белявским оказаться достойному человеку, как все приемы ведущего начинали казаться мелкими, позы — напыщенными, а колкие замечания — просто-напросто мелким хулиганством, и в конце концов я утратила к его передаче всякий интерес; да она и в эфире стала появляться все реже и реже. А вскоре передачу и вовсе прикрыли — то ли интерес к ней утратили многие, включая его телевизионное начальство; то ли он неудачно подколол в эфире лицо, близкое к кругам, финансирующим телевидение; но теперь Игорь Белявский пробавлялся эпизодическими шоу и от случая к случаю блистал своей фактурой в конферансе.
Косматый коротышка — вот ему-то, как я отметила, Белявский улыбался совсем не так, как мне, а будто родственнику, тепло и дружелюбно, — на меня посмотрел, как солдат на вошь. И что-то буркнул Белявскому, а тот переменился в лице и отозвал в сторону редакторшу. Пока те секретничали, коротышка даже и не подумал развлекать меня светской беседой, а пускал мне в лицо дым и прямо-таки буравил меня своими поросячьими глазками.