Но ни один мускул не дрогнул на лице у этой маленькой конспираторши.
— А-а, — протянула она с невинным видом. — Можно, я к вам еще зайду через несколько дней? Может быть, вам еще что-то удастся узнать…
— Конечно, Алиса, заходи.
В дверях моего кабинета Алиса столкнулась с Коленькой Васильковым. Коленька не без удовольствия оглядел аппетитную Алиску, поцеловал ей ручку, сказал какой-то простенький комплимент, вогнавший девочку в краску, но на этот раз ему было явно не до Алискиных прелестей. Он еле дождался, пока Алиса скроется из виду, подсел к моему столу и возбужденно сообщил, что разыскал подружку Зины Коровиной.
— Ты бы знала, чего мне это стоило, — поделился он, ерзая на стуле от волнения, — я по таким клоакам лазил… Наш лесопарк по сравнению с этими маргинальными зонами — просто площадка молодняка.
— Где девушка-то? — нетерпеливо спросила я.
— Подожди, — осадил меня Коленька. — Девушка будет покруче моей Люды.
— В. смысле?
— В смысле — с ней придется потруднее. Малолетняя гопница, живет на вокзале. Заторможенная, дебильная, в общем — сама увидишь. Кличка — Помпушка.
— Пампушка? Толстенькая?
— Пом-пушка, — раздельно произнес Коленька. — От слова “помпа”, насос, значит. Ударница орального секса.
— О Господи! Ей четырнадцать-то есть? Педагог нам не нужен?
— Педагог? — ухмыльнулся Коленька. — Ей? Разве что в качестве клиента.
— Фу, Коленька. Ладно, давай ее сюда.
— Подожди. Учти, что с ней надо погрубее, не деликатничай, она этого не поймет.
— Посмотрим, — ответила я. — Веди ее. В конце концов, у нас генералы плакали, как дети… Она не сбежит, кстати?
— Она у меня в машине сидит. Под сигнализацией, — жизнерадостно ответил Васильков,
Он расставил стулья в моем кабинете в соответствии со своим оперским разумением, оглядел меня в интерьере, потребовал, чтобы я сделала зверское выражение лица, и заверил, что через пять минут притащит свидетельницу.
Не успела я определиться со зверским выражением, как он притащил в кабинет за руку юное существо, на лице которого под слоем краски угадывались совершенно детские черты. Существо было одето в старую нейлоновую куртку размера на четыре больше, чем требовалось, рукава свисали чуть не до колен, на коленках пузырились колготки, плавно стекавшие в стоптанные кроссовки. Было неясно, наличествует ли под курткой юбка или платье. На голове у девчонки из жуткого начеса торчали какие-то крашеные перья, причем я не с первого взгляда определила, что на самом деле это не колтуны, а тщательно продуманная и исполненная прическа. Существо стреляло в меня глазками, размалеванными настолько, что смотрит девочка, казалось, из амбразур.