- Я тут... на днях планету открыл - и она совсем под носом у нас! Под носом... Понимаете меня?.. Знакомый астроном сказал: "Да? Этого не может быть!", а потом, приставив к переносице палец: "Хотя м-м... если учесть парочку нелинейных членов в уравнениях поправки имени Тициуса, возможно она и выскочит".
Дуреман похлебал борща в наступившей тишине. Потом посмотрел на меня в упор.
- Эта планета, - говорит, - чистый рай, эдем и парадиз, вместе взятые. И мне не безразлично её будущее, чёрт подери, но ведь она не приживётся с нами... Понимаете меня?.. Ну не всё там... гладко, - тут он обратился ко мне. - Феодосушка, послушай! Ты ж ведь работал миссионером раньше, или, как ныне модно говорить, корректором?
- Да, - с подозрением подтвердил я. - А что?
- Феодосушка, - живо воскликнул Дуреман. - Ты полетишь со мной. Решено! Только не отпирайся, уже все решено.
- Но куда лететь? Кем решено? - удивился я.
- Не отпирайся...
- Да отстань ты - заладил!
- Но она же мне как дитя, - забубнил Поль, - Только чуть-чуть подправить. Возьмёшься?
- Ну ладно, - махнул я рукой и знал почему. Разве не интересно познакомиться с новым, едва открытым миром?
- А разрешение от Всемирного Правительства?
- Будет, - обрадовавшись, твердо заверил Дуреман. - есть влиятельные знакомые.
Разговор продолжался ещё некоторое время в другом русле, где Дуреман снова мусолил космические бредни, а нетерпеливые друзья с расширенными глазами добивали его расспросами. А я всё думал: "Скоро познакомлюсь с неизведанным миром, буду продираться по его джунглям или бродить по сёлам или в прохладной библиотеке читать историю цивилизации. Каким же окажется он?
На следующий день раненько поутру, когда я ещё барахтался в постелях, вваливается Поль:
- Всё улажено, Феодос, Правительство санкционировало полёт на Дуремонию. Извини, но на таком дурацком предварительном названии настояли в Комитете по астрополитике.
Я бегло просмотрел печатные каракули Разрешения на одном из интернациональных языков и мило предложил:
- Попьём чайку? Правда он вчерашний.
- Нет, нет, - решительно отказался Поль. - Полетели.
- Прямо сейчас?
- Да, да, прямо сейчас, - заторопился он. - Быстрее, быстрее. Ну шевелись же. Мы опаздываем. О, скоро ты оденешься? - он затопал ногами по полу, стал хлопать себя руками по бёдрам и оживлённо ходить из угла в угол.
- Постой-ка, - сделал я неожиданный выпад. - У меня ночью побывала бабушка и принесла пряных трубочек. С пылу, с жару - не хочешь перекусить?
Дуреман остановил как вкопанный свои шесть с полтиной пудов веса и стал потягивать носом воздух. Сразу же приношу извинения читателю за этот подлый обман моего лучшего друга. Мне пришлось на это пойти, зная его резкий характер. На самом деле я вчера перед сном случайно заглянул в верхнюю нишу буфета и обнаружил там полную вазу давнишней стряпни, сохранившейся просто неведомым мне чудом.