- Да, да! - встрепенулись мы оба. Она запела. Тот же напев, который строил бывший пастушок на своей дудочке, нес теперь слова на неизвестном мне языке. Колдовская их зримость поражала. Бессмысленные наборы звуков представали осязаемыми образами. Вот страшное слово, злое, сладкое, пушисто-доверчивое... Вот слово-любовь. Она замолчала неожиданно, нежеланно для меня.
- Спой еще, - шепнул Ренато.
- Две песни подряд уведут тебя в страну грез навсегда, а третья убьет. Так петь? - насмешливый нежный голос. Я буду тосковать по нему... Ренато сник.
- А как это - "подряд"? - не унимался я.
- Хотя бы раз в день, мой Ренато! - "Мой Ренато"?
- Ах вот как?
- Да-да-да!
Мы обогнули густой орешник. По левую руку оставались холмы. Миновали поваленный огромный кол, черный от времени, весь во мху и трещинах.
- Вот и приехали. Вот его хижина.
Земля была растерзана, словно на ней свои экзерциции проводил эскадрон конной гвардии. Ободранные до белого тела ветви и жерди, кинутые на полдороге, круглые метины подкованных копыт. В отдалении красовался большой балаган из свежерубленных лесин, так плотно укрытый зеленью, что казался стогом из листьев. Туда волокли по земле стволы деревьев, следы от них придавили траву.
Фея не дала мне опомниться.
- Скорее, за мной!
Впереди мелькнуло нечто нежно-розовое, воздушное. Кружева, лепестки? Ренато не думал. Он тронул шпорами бока Гарольда и осадил его только у черного треугольника входа.
- Сюда! - женская рука из глубины показалась в призывном жесте.
- Только без оружия, храбрый рыцарь! - пробасили изнутри. - У нас так принято...
Пожав плечами, Ренато шагнул в проем. Негромкий тупой удар отрезал все звуки, и я не сразу сообразил, что темнота не моделирует сумрак в шалаше, что это мой двойник оглох, ослеп и онемел.
- В чем дело?
- Вы без сознания.
- Почему? Кто напал на меня?
- Это разбойники. Ваши действия?
- Но ведь...
Экран оживал, и так же медленно приходил в себя Ренато. Свет слабо протекал сквозь пунктиры щелей. Смутные фигуры приблизились. Я попытался привстать, а веревки не пустили. Из темноты на меня с ворчанием набросилась мохнатая масса и прижала снова к земле, наложив клыки на шею.
- Фу, Мар, - спокойно сказал кто-то. Пес убрал клыки, но не лапы. Вот он заработал языком, слизывая запекшуюся кровь со щеки. Зрение привыкало. Их было пятеро. Шестой была фея. Не в лунном свете, для разнообразия.
- Что вам нужно? - пробормотал я, - Фея! Что, что-нибудь не так? Я же Белый!
Один коротко рассмеялся.
- Эллис, растолкуй ему, старушка...
- Говорить буду я, - возразил первый - спокойный - голос. Как, ты сказала, зовут его?