Осенью 1966 года Борис Слуцкий взял три моих рассказа и отдал Асе Берзер. Спустя несколько дней Ася Берзер позвонила мне и сказала, что рассказы ей понравились и она думает, что они будут напечатаны. Во всяком случае, два из трех: "Вера и Зойка" и "Был летний полдень".
Эти два рассказа прошли с необыкновенной быстротой все ступени редакционной лестницы и появились в декабрьском номере того же, 1966 года. Я снова стал автором "Нового мира". В марте следующего, 1967 года "Новый мир" напечатал рецензию И. Крамова на книгу "Отблеск костра", только что изданную "Советским писателем", - это был первый и, пожалуй, единственный основательный отклик на книгу, появление которой в тогдашние времена представлялось фактом загадочным. Весною 1967 года я поехал по командировке "Нового мира" в Ростов - собирать материалы для документальной книги о двадцатом годе.
Помню, Александр Трифонович зашел в маленькую комнатку ответственного секретаря Хитрова, когда тот выписывал мне командировку, и, узнав, что я еду в Ростов, сказал одобрительно:
- Хорошо, хорошо. Надо его посылать...
В этих словах было много: "хорошо" для редакции, "хорошо" для меня.
Я написал рассказ о поездке в Болгарию - "Самый маленький город", отнес Асе Берзер. С этим рассказом дело было так. Прочли в отделе, прочел Дорош, кто-то из членов редколлегии, одобрили, послали в набор. Александр Трифонович читал обыкновенно верстку - кроме крупных вещей, с которыми знакомился, конечно, в рукописи. Летом шестьдесят седьмого я на Пахре не жил. Приехал как-то осенью, встретился с Александром Трифоновичем, и он сказал мне, что только что прочитал "мой рассказик". Так и сказал: ваш рассказик.
Я почувствовал холодноватость отношения к "рассказику". Да, разумеется, это было не свое, новомирское - по манере, по стилистике, по художественной задаче. В рассказе "Самый маленький город" не было ничего из того, что особенно ценилось журналом "Новый мир" и ставилось во главу угла, из так называемого социального. Хотя, на мой взгляд, социальное в глубинном, высшем его понимании - изображение общества как сплетение характеров - должно существовать и существует во всякой истинной литературе, какой бы далекой от социологизации она ни казалась. Один мой приятель, литератор, в конце пятидесятых годов всегда спрашивал, когда речь заходила о каком-либо романе, о рассказе или повести: "Против чего?" Скажешь ему, что пишешь, мол, рассказ или повесть, он сразу: "Против чего?" Все лучшие новомирские произведения, напечатанные за последние годы, очень четко отвечали на этот вопрос. А рассказ о Болгарии был как будто ни против чего. Несколько лет назад Б. Закс сказал по поводу туркменских рассказов с неодобрением и даже, пожалуй, презрительно: "Какие-то вечные темы!.." Те рассказы были отвергнуты, на этот же раз отдел меня одобрил, хотя и со скрипом. Донеслось ворчливое высказывание Ефима Яковлевича Дороша: рассказ написан в какой-то западной манере, но печатать можно. "У Трифонова есть свой читатель".