Теперь вот - третья встреча. Не думал, не гадал, что такие сообщения таким вот Настенькам надо как-то по-особому делать. Взял и бухнул, и не ей, а матери:
- Елизавета Федоровна, проститься приехал. На фронт уезжаю.
Кажется, даже весело сказал. Обрадовал! Роман ты Роман неразумный, болван с языком-распустехой, дурак по самую маковку... Глаза у Настеньки становились все больше и больше, заволакивались влагой. Припала острыми грудками к пропыленной гимнастерке Романа, обхватила за шею - при матери, при сестренках, братишках голопузых,- заплакала громко, надрывно. Несмышленыши тоже в рев пустились. Тот, что водой поил, Настенькин погодок, шоркнул рукавом под носом, выскочил в сенки. Елизавета Федоровна, глядя на дочку, оцепенела. Неужто и дочушке приспело отрывать от сердца... Боже мой, рано-то как, боже...
И у Романа стало под веками набухать, мямлит что-то. Тут вернулся парнишка, не зная того, выручил:
- Я коня вашего во двор завел, сена бросил.
Настенька оторвалась от Романа, ушла за занавеску.
- Зачем же сено, поди...- хотел упрекнуть Роман Настенькиного братишку, но тот махнул рукой:
- Ниче, нонче мы с сеном. С мамкой да Настей добрую копешку поставили. Дожжи вот прошли, еще укос хоть махонький сделаем.
Будь она неладна, война эта! Э-э, да что там... Сказано - на весь световой день, пусть так и будет.
- Попоить коня-то? - деловито спросил мужичок, а другое, что охота спросить, в глазах высвечивает. Только убрал он глаза, уставил куда-то в угол. Но такое и по затылку угадать можно. Сам-то- давно ли таким был. Роман понимающе подмигнул ему:
- Заберись-ка, парень, в седло, да погоняй немножко. Конь строевой, ему проминка требуется.
Просиял парнишка. Рубаха полыхнула в дверях - и пропала.
Настенька появилась из-за занавески смущенная, ужатая вся.
- Елизавета Федоровна, мы погуляем немножко? - робко спросил Роман.
Мать горько вздохнула:
- Идите, идите, милушки вы мои, попрощайтесь. Господи, горе-то, горе-то какое...
По огороду, за огородом ходили, на бережку посидели. Прощались у ворот. Не заплакала больше. Тоскливо смотрела на Романа, пальчиками притронулась к его щеке, погладила бровь. Ну какая она девочка! Разве девочка может сказать такое:
- Как в песне той грустной... Рома, неужто и мне такая судьба выпадет?
- В какой песне? - осторожно спросил Роман.
Настенька тихо пропела: "Помню, я еще молодушкой была..."
Не по себе сделалось, заговорил торопливо, сбивчиво:
- Настенька, милая, я люблю тебя, я живой вернусь, приеду к тебе... Настенька...
Настенька тепло дышала в шею Роману. Возле палисадника Упор позванивал удилами, голопузые ребятишки поглядывали в окошко.