- Да ладно тебе, - усмехнулась Наташа. - Я в конце концов не могу поручиться за все звонки, на которые она отвечает. Но мне кажется, она малость не в себе.
По молчанию шефа Наташа поняла, что попала в точку.
Действительно, Каменев считал Алиску странной, очень странной. Началось с того вечера, когда она, придя устраиваться на работу, с непонятным умыслом оставила у него на столе "Песнь о Роланде". Это было месяца два назад - и Каменев, вернув девушке книгу, нашел другую "Песнь" в толстом томе Библиотеки всемирной литературы. И уже раза три перечитал, но не всю, понятно, побоища его не интересовали, правду говоря, неведомый монах Турольдус бездарно сочинил все эти схватки франков с сарацинами. Каменев перечитывал то, что было связано с Божьим судом.
Если бы он не был сам психологом, профессионалом, то решил бы, что Алиска его загипнотизировала. Впрочем, состояние, в котором он оказывался, открывая "Песнь", смахивало на легкий транс, словно девочка с четвертого курса сумела заякорить его, специалиста с двадцатилетним стажем, на одном-единственном эпизоде старофранцузского эпоса.
- Если бы она плохо работала, ты бы с этого и начала, - уводя Наташу подальше от своего подлинного отношения к Алиске, произнес Каменев. А подлинным отношением была, как ни странно, благодарность.
- Да, я бы с этого и начала, - согласилась Наташа. - Но я тебе вот что скажу - эти ее рыцарские рассуждения действуют мне на нервы...
Каменев очень внимательно посмотрел на сотрудницу. Он знал про Наташу многое, очень многое, он знал даже про ее тайный роман, случившийся шесть лет назад. И видел, что разрыв ничего не изменил в Наташиных чувствах - она твердо решила не портить свою семейную жизнь, поставила точку и продолжала любить отныне уже недоступного человека. Более того она словно отреклась от своей женской сути, враз перейдя из разряда моложавых и статных женщин в разряд увесистых и неловких пожилых теток. Этим она как будто отсекла навеки все свои бабьи возможности - а для мужа и так сойдет. Каменев вздохнул - Наталью нужно было вытаскивать! И без лишней деликатности.
- Если бы ты могла помочь Шемету - другое дело. Если бы твое слово что-то значило на кафедре и в институте... Не казни себя. Подумай как следует и ты поймешь, что и тогда ничего для него не могла сделать, и теперь не можешь.
- Но когда я слышу эту Алискину историю! .. Саша, она же все выдумала! В "Песни" нет никакого Олифанта, то есть! ..
- То есть, Алиска придумала, что Тьедри услышал голос Роландова рога. Но она, согласись, очень удачно это придумала. А ты, значит, прочитала "Песнь о Роланде"?