- Вы ничего не слышали? Абсолютно? - спросил Андрей Андреевич, едва Кузнецова представилась.
- Пройдемте в кабинет, - предложила Инна Максимовна. Теперь у нее было несколько минут, чтобы решить, как ей вести себя в данной ситуации. Да, Яшонкин сразу бы понял, как нужно вести себя с этим субъектом. Он безошибочно, и по одежке, и по взгляду, и по тому, как посетитель входит в его кабинет, моментально определяет, что нужно: высокомерие, щедрость, обаяние, деловитость или хамство. Вот дал же бог мужику женскую интуицию. У нее такой нет.
- Шум? Крик? Ну, шаги чьи-то, наконец, в коридоре? - оглядывая кабинет врача, продолжал следователь. - Ваш кабинет в пяти метрах от номера, который занимала Зотова.
- Но вы же понимаете, - Инна Максимовна так и не решила, улыбаться ли ей или быть предельно суровой, и говорила в замешательстве. - Вы же понимаете, пансионат большой, объем работы велик, надо и кухню проверить, и.. И, возможно, я была в то время на другом этаже, я не могу сказать с точностью до минуты, когда я выходила из кабинета.
- Пожалуйста, вспомните, чем вы были заняты после пяти вечера.
Инна Максимовна лихорадочно искала ответ. Понять бы, что он хочет. Знает ли он, что она уехала после двух? Ну, ему-то какая разница, чем она занимается в рабочее время? Или: Он думает, она могла покуситься на старушенцию?! Сказать, что ее не было в пансионате после обеда? Где она была? В администрации города? В санэпидстанции? Или на приеме у врача? Но если он проверит? Ее показания не подтвердятся, и что тогда? Конечно! Им же все равно, на кого, лишь бы повесить преступление, отчитаться. Зачем он будет искать убийцу? Что же делать? Сказать, что была в пансионате, но на кухне? На кухне ее не продадут: все дорожат работой, все держат язык за зубами. Евстигней подбирал кадры тщательно. Но если следователь знает, что ее не было в пансионате? С кем он уже говорил? Кто видел, как она уходила? А, может быть, он просто намекает ей на взятку?
Да почему она должна этому прыщавому докладывать, где она была в рабочее время? У них - частное предприятие.
- Что вы можете сказать о Зотовой? - спросил Андрей Андреевич.
О Зотовой Инна Максимовна сказать не могла ничего. Та приехала при Евстигнее, а только в день приезда клиентура заходит в кабинет главного за визой "оформить".
Инна Максимовна с постояльцами не общалась, они были для нее однородной массой, и лишь отдельные лица, скандальные, те, что приходили с жалобами да угрозами, из этой массы выделялись. Из нынешних Инна Максимовна помнила одну: поджатые губы, волосы, повязанные косынкой, как в фильмах о героинях первых пятилеток, нос бульбой да фигура доярки. Та здесь, в кабинете, такую истерику закатила, что не получает должного лечения, что при всем своем самообладании Инна Максимовна едва удержалась, чтобы самой не перейти на визг. Но как ее фамилия, Инна Максимовна не спросила.