- Маринетта. А вас?
- Пьер.
Очень скоро Гастон отметил, что в мыслях его напарника кое-что изменилось. С чего это он вдруг задумался о женатых людях?
- Знаешь, - сказал он, - я вот иногда думаю: как же у женатых ребят получается? Всю неделю в дороге. Домой приедешь - ничего не хочется, только спать. А уж на машине прокатиться - и думать нечего, ясное дело. Так супружница-то, наверно, скучает без внимания.
Потом, немного помолчав, он спросил:
- А ты ведь был когда-то женат?
- Был когда-то, - признал Гастон без особого энтузиазма.
- Ну?
- А что - ну? Как я с ней, так и она со мной.
- Что ты с ней?
- Что-что! Я ее все время оставлял. Вот и она меня оставила.
- Но ты ведь возвращался.
- А она не вернулась. Ушла к одному парню, лавочнику. Вот это муж так муж - всегда дома сидит!
Гастон задумчиво помолчал и заключил свою речь словами, полными смутной угрозы:
- Вообще-то автострада и женщины, чтоб ты знал, меж собой не уживаются.
* * *
Согласно обычаю, мыть грузовик через раз полагалось бы Гастону. Так заведено у всех напарников-дальнобойщиков. Но почти всегда Пьер по собственной инициативе брал мойку на себя, и Гастон с невозмутимостью философа уступал свою очередь. Определенно, у них были разные представления об эстетике и о гигиене, как для себя, так и для машины, своего орудия труда.
В этот день Гастон с ленцой развалился на сиденье, пока Пьер направлял на кузов оглушительно хлесткую струю воды - в ее шуме почти тонули редкие замечания, которыми напарники обменивались через открытое окно.
- Тебе не кажется, что уже довольно? - спросил Гастон.
- Чего довольно?
- Ты часом не переусердствовал? Тебе здесь что, институт красоты?
Пьер, ничего не ответив, перекрыл воду и достал из ведра мокрую губку.
- Когда мы стали вместе ездить, я сразу заметил, что куколки, талисманы всякие, картинки, вся эта дребедень, что ребята вешают в машинах, тебе не по душе, - продолжал Гастон.
- Верно, - согласился Пьер. - У машины своя красота, это все к ней не идет.
- И какая же, по-твоему, красота у машины?
- Дельная красота, понимаешь, полезная, практичная. Такая же, как автострада. И не надо тут никаких финтифлюшек, которые висят, болтаются неизвестно зачем. Не надо ничего просто для украшения.
- Тебе грех жаловаться: я сразу все снял, даже ту лапочку с голыми ляжками на коньках, что была на решетке радиатора.
- Ее как раз мог бы и оставить, - милостиво разрешил Пьер, снова берясь за шланг.
- Ну-ка, ну-ка, - удивился Гастон. - Месье проявляет человеческие слабости? Не иначе весна действует. Ты бы нарисовал цветочки на кузове.