Не знаю, откуда взялось это дурацкое высокомерие и презрение к его чистенькой форме. Я ничего не мог с собой поделать. Видимо, подошла очередная стадия дегенерации — превращения человека в придаток к собственной доблести.
Хотя вроде и доблести особой пока нет…
— …Выслуга сохраняется в прежнем объеме, пока вы находитесь на этой службе, — продолжал Отон-Лид. — Так что не волнуйтесь, на любой временной работе ваше холо будет расти в прежнем темпе…
Я ничего не имел против статс-мастера, однако какие-то пакостные мыслишки то и дело просились наружу. Я пережил смерть своего командира, и это, видимо, наложило отпечаток. Командиры, опытные да умелые, гибнут. А сопляки и неумехи выживают…
— …Так что построения проводятся в обычном порядке, после каждого приема пищи. В любой момент для вас может найтись дело. Вы, конечно, имеете право отдохнуть, но вы же заинтересованы, чтобы ваше холо росло непрерывно?
Рафин-Е тоже был уверенным в себе, несгибаемым и нержавеющим. А теперь он — кучка пепла на неведомом островке. А его сапожки достались человекообразному существу, не умеющему завязывать шнурки. Тоже, наверно, мечтал о быстром холо…
Откуда же это дурацкое высокомерие?
— Вы свободны! — объявил наконец статс-мастер Отон-Лид.
— Как он тебе? — спросил Нуй, когда мы уже шли в казарму.
— Ничего особенного. — Я равнодушно пожал плечами.
— Я мог быть командиром “Крысолова”, — сообщил Нуй, понизив голос.
— Да ты что! — сразу оживился я. — Как это?
— У меня же второе холо. Могу стать сразу кавалер-мастером.
— Ну и?.. — Да не хочу. — Он махнул рукой. — Чего хорошего?
— Много чего! Еда хорошая, ночевка тоже небось получше, чем наша казарма.
— А что ночевка? Тут триста человек, а там будет тридцать… Не такая уж разница.
— Ну, знаешь ли…
— Нет, мне тут веселей. Что будешь сейчас делать?
— Не знаю, не хочу ничего. Спать, наверно.
И тут мне захотелось поговорить о том, что не давало мне покоя последнее время, что обжигало внутренним холодом или, наоборот, согревало.
— Нуй, — сказал я, остановившись. — А ведь это ты спас меня.
— Ну да. — Он пожал плечами.
— Я мог погибнуть.
— Конечно, мог!
— Нуй, ты не понимаешь… Я ведь мог подохнуть, а ты меня спас. Я не знаю, как тебе отплатить, нет такой цены…
— Тебе и не надо платить, — очень серьезно произнес он. — Помнишь, ты мне брызги от жуков дал? Я тебе тоже не платил, только выпить принес. Зачем платить?
— Ну, да… — пробормотал я, малость опешив. Кажется, в языке Цивилизации слово “платить” имело только один смысл.
— Все нормально, — сказал Нуй. — Теперь всегда будем друг другу помогать, только давай не будем считать, кто сколько раз кому помог?