— Это старомодно, — запинаясь, проговорил он.
— Но это же 1815 год, — парировала она своим страстным, волнующим голосом.
— Это мешает развитию сюжета, — ответил Джек, теряя прежнюю уверенность. Краем махрового халата он стер с ее лица цинковую мазь, спустил халат с ее плеч и, любуясь, посмотрел на них. Ее кожа по-прежнему была бело-розовой, как у новорожденного младенца, и это нравилось Джеку. Его радовало, что она не похожа на загорелых, почти обуглившихся женщин с пляжа, а сохраняет нежную, душистую кожу. Он наклонился, поцеловал ее в гладкое плечо и вдруг замер, не зная, что делать дальше. В такие мгновения он всегда становился нерешительным.
Ему хотелось посмеяться над собой за мысли о пишущей машинке, которая похитила у него Джоан. Может быть, он неправильно вел себя в последнее время? Джек понимал, что с ним тоже нелегко ужиться. Ему не следовало мешать ее работе, он должен быть более внимательным к ней. Следовало бы больше читать и походить на ее нью-йоркских друзей.
— Хорошо, Джек, — сказала Джоан, — они не поженятся. В этом вся идея. Она мне не очень нравится, но сейчас мне вообще ничего не нравится. О, Джек, — простонала она.
Он почувствовал легкие прикосновения языка на своей шее, что всегда сводило его с ума, и притянул ее к себе.
Возможно, не стоило долго ломать голову над тем, что можно делать, а что нельзя, — надо просто действовать.
— Джек, — прошептала Джоан.
Она жадно и страстно поцеловала его, а это Джека всегда озадачивало. Несмотря на славу и популярность, Джоан была человеком очень искренним и естественным. Она чувствовала себя, как дома, и в джунглях Колумбии, и во дворцах Монако. Она воспринимала людей такими, как они есть, и это особенно нравилось в ней Джеку. Во многом он считал ее ребенком, поскольку она выкладывала правду в глаза, не задумываясь о последствиях. Ей никогда не приходило в голову скрывать свои чувства; она никогда не сдерживала себя и получала от Джека то, что ей было нужно, сама отдавая взамен все, что могла дать.
Бывали мгновения, когда он днем занимался лодкой, возился с мотором или следил за парусами, и вдруг ее образ всплывал у него перед глазами, а тело, откликаясь, следовало за мыслями. Тогда он бросал все и устремлялся к ней. Вот и сегодня он мог бы дольше кататься на лыжах, но, зная, что Джоан наблюдает за ним и волнуется.., он просто обязан был прекратить свои рискованные развлечения!
Иногда ему казалось, что он сам ведет себя, как ребенок. Он уже никогда не сможет жить так, как живет большинство людей, и обходиться без нее по восемь или десять часов в день. Ему необходимо постоянно быть рядом с нею, тешить себя тем, что она любит его.