— Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь, в мой дом… в мою постель, — произнес он хрипло. — И я не хочу, чтобы мы сражались друг с другом или обижали друг друга. Я хочу, чтобы все стало, как было — чтобы вернулись первые дни нашего брака. Чтобы вернулось все, querida. Каждое сладостное, упоительное, чудесное ощущение, подсказывающее мне, что ты — моя женщина. И я хочу, чтобы ты сказала, что то же самое чувствуешь ко мне.
Темные глаза неотрывно глядели на нее. И невозможно было, глядя в них, усомниться в том, что каждое его исполненное страсти слово дышит искренностью. Могла ли Джасмин предложить ложь в обмен на правду?
— Да, — прошептала она. — Я чувствую то же самое.
Каждый шаг по направлению к парадному входу давался Джасмин с величайшим трудом. Стоило Эстебану распахнуть для нее дверцу машины, и сердце молодой женщины разом ушло в пятки. В просторном холле предзакатная жара сменилась прохладой. Вверх шла витая мраморная лестница, тускло поблескивали золоченые перила. Ворсистый ковер под ногами смягчал звук шагов. Двери слева и справа открывались в гостиные первого этажа, декорированные в классически сдержанных цветах и обставленные мебелью, которую можно видеть разве что на страницах модных журналов.
Этот особняк так и не стал для Джасмин домом. Она видела в нем, скорее золотую клетку для себя. Здесь она была несчастна, одинока и совершенно неуместна. Порой, в худшие минуты жизни, ей казалось, будто стены угрожающе смыкаются вокруг нее, и сама она вот-вот затеряется среди бесчисленных комнат и коридоров, просто перестанет существовать.
Со стороны кухни подоспела незнакомая ей женщина в черном средних лет, судя по всему испанка. Она поклонилась вошедшим.
— Это Кармен, наша домоправительница, — пояснил Эстебан, представляя Джасмин как свою жену.
Гадая, куда же подевалась Хеновева, холодная, бесчувственная особа, занимавшая эту должность прежде, Джасмин приветливо улыбнулась.
— Buenas tardes, Кармен. Рада с вами познакомиться.
— Добро пожаловать, сеньора, — учтиво ответила та. — Ваши гости дожидаются на террасе. Я сейчас подам чай по-английски… или у вас будут другие пожелания?
Джасмин совершенно не привыкла к тому, чтобы с подобными вещами обращались именно к ней, тем более что рядом стоял Эстебан. Хеновева, помнится, обо всем спрашивала хозяина, даже касательно таких пустяков, как чай или кофе к завтраку; для нее молодая сеньора Ривера словно не существовала.
— Да, будьте так добры. Чай — это просто замечательно, — отозвалась молодая женщина, отмечая, что голос ее предательски дрожит.