— Кое-что. Немного.
— Я женат. Но моя жена не хочет жить со мной по причинам, которые, как мне кажется, большинство женщин сочтут убедительными… Иначе я давно бы стал ухаживать за вами.
Они опять помолчали.
— Мне все равно, — сказала Анна-Вероника.
— Но если бы вы знали…
— Я знала. Это не имеет значения.
— Зачем вы мне сказали? Я надеялся… Надеялся, что мы будем друзьями.
Он вдруг возмутился. Казалось, он винит ее за то, что они оказались в таком трудном положении.
— И чего ради вы сказали мне? — воскликнул он.
— Я ничего не могла с собой поделать. Меня что-то толкнуло. Я должна была сказать.
— Но это же все меняет. Я думал, вы понимаете.
— Я должна была сказать, — повторила она. — Я так устала притворяться. Мне все равно. Я рада, что сказала. Рада.
— Послушайте! — продолжал Кейпс. — Чего же вы хотите? Что мы можем сделать, по-вашему? Разве вы не знаете, каковы мужчины и какова жизнь? Подойти ко мне и все выложить!
— Я знаю кое-что. Но мне все равно. И я ни на капли не стыжусь. На что мне жизнь, если в этой жизни нет вас? Я хотела, чтобы вы знали. И теперь вы знаете. И хорошо, что рухнули все преграды. Вы не можете, глядя мне в глаза, отрицать, что любите меня.
— Я же вам сказал, — ответил он.
— Прекрасно, — произнесла Анна-Вероника тоном человека, заканчивающего дискуссию.
Некоторое время они молча шли рядом.
— В лаборатории привыкаешь не обращать внимания на такие увлечения, — начал Кейпс. — Мужчины — любопытные животные, они легко влюбляются в девушек вашего возраста. Приходится воспитывать себя, не допускать этого. Я приучил себя думать о вас просто как о студентке колледжа и совершенно исключил иную возможность. Хотя бы из уважения к принципу совместного обучения. Помимо всего прочего, наша встреча является нарушением этого хорошего правила.
— Правила существуют для будней, — ответила Анна-Вероника. — А это особый день. Он выше всех правил.
— Для вас!
— А для вас нет?
— Нет. Нет, я буду следовать правилам… Это странно, но к данному случаю подходят только готовые штампы. Мисс Стэнли, вы меня поставили в необычайное положение. — Его раздражал собственный голос. — Ах, черт!
Она не ответила; казалось, в нем происходит внутренняя борьба.
— Нет! — наконец произнес он вслух.
— Здравый смысл подсказывает, — продолжал Кейпс, — что мы не можем стать любовниками в обычном смысле слова. Это, по-моему, ясно. Вы знаете, я сегодня был совершенно не в состоянии работать. Курил в препараторской и думал обо всем этом. Мы не можем быть любовниками в обычном смысле слова, но мы можем быть большими и близкими друзьями.