– Привет, юноша, – сказал Гус, но голос его прозвучал слабо.
– Отчего тебе так нравится стрелять в черный народ? – спросил мальчишка.
– Кто тебе такое сказал? Это не...
Рванувшая с места машина швырнула его на спинку сиденья. Рэнтли гнал во весь опор мимо Бродвея и Пятьдесят четвертой улицы назад, к району их патрулирования. Гус обернулся и увидел, что мальчишка по-прежнему стоит на том же пятачке, следя за набирающей скорость дежуркой.
– Раньше такого не было. Раньше они так не кучковались, – сказал Рэнтли, закуривая сигарету. – Три года назад, когда я впервые пришел на эту службу, мне даже нравилось работать здесь: негры разбирались в полицейских делах ничуть не хуже нашего и никогда вот так не кучковались.
Нынче все переменилось. Кучкуются по любому поводу. Словно к чему-то готовятся. Мне не следовало заглатывать наживку. И совсем не следовало с ними спорить. Но это напряжение... Оно выбивает меня из колеи. Ты очень испугался?
– Д-да, – ответил Гус, гадая, насколько охватившее его оцепенение было очевидно для других. За прошедший год такое с ним приключалось уже несколько раз. В один прекрасный – или кошмарный? – день, когда на него нападет вот такое же оцепенение, ему придется действовать куда решительнее. Тогда-то он и узнает себе истинную цену. Пока что от этого знания всякий раз его спасала какая-нибудь случайность. Пока что ему удавалось избегать своего жребия. Но настанет день, и он все про себя выяснит.
– А я ничуть, – сказал Рэнтли.
– Правда?
– Ага, только вот чье это дерьмо на моем сиденье? – ухмыльнулся он, покуривая, и тут они оба расхохотались, отводя душу и высвобождаясь из плена натянутых до предела нервов. – Толпа вроде этой за две минуты не оставит на тебе живого места, – сказал Рэнтли, выпуская в окно облачко дыма, и Гус подумал, что его напарник не выказал перед недоброжелателями-зрителями и тени страха. Рэнтли было всего двадцать четыре, но из-за золотистых каштановых волос и румянца на лице он казался еще моложе.
– Ты не считаешь, что следует отменить твой вызов? – спросил Гус. – Больше ведь нам помощь не нужна.
– Конечно, действуй, – сказал Рэнтли и с любопытством покосился на Гуса, а тот уже докладывал:
– Три-А-Девяносто один, подмога на угол Пятьдесят пятой и южного Бродвея отменяется, толпа разошлась.
Никто не ответил, и ухмылка Рэнтли сделалась шире, тут только до Гуса дошло, что радио не работает. Он увидел бессильно повисший шнур от микрофона и понял, что, пока они стояли «в окружении», кто-то выдернул провод с мясом.
– Выходит, ты брал их на пушку, когда сказал, что едет подкрепление?