Мы не знали, возникнут ли с ними проблемы. Вряд ли кто-то мог попытаться отбить у нас мафиози, но можно было допустить, что их враги начнут стрельбу, поскольку рядом с ними не будет личных телохранителей. Поэтому приняли все меры предосторожности, в том числе решили перевозить их в двух разных машинах без опознавательных знаков полиции с тремя офицерами в каждой.
В одной из этих машин на водительском месте ехал я, а Вигано находился на заднем сиденье, стиснутый с двух сторон Эдом и еще одним детективом по имени Чарльз Редди. Мы довезли их до места без всяких происшествий, а затем повели в комнату для допросов на четвертом этаже. Все было заранее подготовлено, так что у входа нас встретили два копа в форме и проводили до лифта, который уже ждал нас.
Вигано и Самбелла походили друг на друга: оба плотного сложения, толстомордые, с застывшим выражением презрения, которое приобретают люди, долгое время пользующиеся неограниченной властью. Одеты они были дорого, но, пожалуй, чуть вызывающе: слишком резкие полоски на ткани их костюмов, слишком крупные и блестящие запонки на манжетах. И на пальцах слишком много колец. Они благоухали, как парфюмерный магазин, и были совершенно спокойны и невозмутимы.
За время дороги никто не произнес ни слова, но теперь, когда мы находились в поднимающемся лифте, Чарльз Редди вдруг сказал:
– Похоже, ты не волнуешься. Тони. Вигано скользнул по нему презрительным взглядом. Если мафиози и задело то, что его назвали по имени, он не показал этого.
– Волноваться? – фыркнул он. – Я могу всех вас купить и продать, так чего же мне волноваться? Сегодня же вечером я буду дома, со своей семьей, и мне не придется терять четыре года в предварилке, пока закончат расследовать мое дело.
Никто ему не ответил. А что тут скажешь? “Я могу всех вас купить и продать”. Меня только и хватило на то, чтобы стоять и во все глаза смотреть на него.
В этот день у Тома и Джо был выходной, и оба находились дома. На кухне у Джо собрались гости по случаю дня рождения его дочери Джекки, которой исполнилось девять лет. В кухне, где крутились дети со своими мамами, было тесно, но это никого не угнетало. Очевидно, детям нравилась необычная обстановка, когда они оказались стиснутыми со всех сторон, а матери усиленно занимались готовкой, отчего испытывали своеобразное удовольствие.
Джо прислонился к дверному косяку, наблюдая за ними с легкой усмешкой. Его изгнали из этой суматохи и грязи, которую развели детишки, но ему нравилось смотреть на раскрасневшихся женщин, которые пытались организовать какую ни на есть трапезу. День выдался жаркий, в тесной кухне было душно, и все оделись очень легко. Женщины выглядели чрезвычайно соблазнительными и сексапильными с прилипшими ко лбу волосами, блестящими лицами и промокшими от пота на лопатках платьями.