— Не знаю. — Элли пожала плечами. Она сделала шаг к двери, но, подумав, остановилась.
— Я не могу спать на этой водяной кровати. Если тебя не устраивает мое общество, можешь лечь на пол или сам спи на ней. А можешь пойти в гостиную. Я буду спать в твоей постели — с тобой или без тебя.
Эту ночь Зейн провел на софе в гостиной. Утром, еще до прихода Рут, Элли быстро убрала его постель, но в последующие вечера он упорно ложился на софу.
Сидя за столом и оттачивая карандаш, Элли от души надеялась, что ночами он спал не лучше, чем она. Не надо было выходить замуж за Зейна, даже на месяц. Долгое время ей казалось, что, выйдя за него замуж, она будет счастлива. И вот они поженились, но счастья не было. Они жили в этом большом доме как посторонние люди — вежливые, учтивые, но абсолютно чужие и далекие. Если бы не Ханна, то, наверное, Зейн не спускался бы к обеду и не возвращался бы домой к вечеру. Создавалось впечатление, что он просто вычеркнул Элли из жизни. С той брачной ночи он больше не прикасался к ней.
Еще до свадьбы Элли предупреждала его, что через месяц покинет этот дом, но нелепые и чудовищные обвинения Зейна заставили ее передумать, и она не могла понять, что заставляет ее упорно оставаться на ранчо.
— А почему папа сам не ложится спать? — неожиданно спросила Ханна. Она сидела за столом и рисовала, а сейчас подняла голову и внимательно посмотрела на Элли. — Он так сердито разговаривал со мной, но я не обиделась.
Усилия Зейна скрыть раздражение и напряженность, возникшие между ними, а также желание уберечь дочь от надвигающейся опасности возымели обратное действие.
— Когда взрослых что-то беспокоит, они кажутся немного сердитыми.
— А о чем папа беспокоится?
Элли немного подумала и осторожно ответила:
— Да эти взрослые всегда о чем-то беспокоятся.
— Я не хочу быть взрослой.
— Всему свое время, милая.
Девочка отложила карандаш и удивленно посмотрела на Элли.
— Почему ты называешь меня милой? Только папа меня так называет. Он любит меня. А почему он тебя не зовет милой? Дэйви сказал, что он и тебя любит тоже.
— Дэйви не знает, что говорит, — резко заметила девушка.
— Знает, знает, — настаивала малышка, — Дэйви уже большой, он все знает.
И, обиженно опустив голову, она снова стала рисовать.
Элли попыталась заняться делами, но у нее все валилось из рук. Она никак не могла простить себе, что была резка с Ханной. Во всем виноват только Зейн!
Элли наклонилась к малышке.
— А что ты рисуешь?
Девочка опустила руку с карандашом.
— Картину.
— Что же на ней изображено? Можно мне посмотреть?