- Как приятно возвратиться домой! - воскликнула Миллисент. - Вы только не беспокойтесь, я скоро найду себе работу и сниму квартиру или комнату.
- Ты можешь жить с нами, в моем доме, ровно столько, сколько захочешь, - проговорил отчим. - Место у нас есть, по крайней мере, мы можем и потесниться. Помни, это и твой дом тоже. Я люблю твою мать, значит, и ты мне не безразлична!
Миллисент поцеловала Франклина в морщинистую щеку. Ничего, она знала, что обязательно найдет себе жилье и не стеснит стариков.
В машине мама, сидя рядом с дочерью на заднем сиденье, тихонько спросила:
- Так что же произошло? Матери ты обязана все рассказать!
Разумеется, обязана! Мама выслушает и успокоит, поможет, если получится. Но как расскажешь все, если так болит душа! Смолчать или солгать Миллисент не решилась.
- Мамочка, я полюбила! - призналась дочь.
- Хозяина, у которого ты служила, самого Роджера Харткортворда?! А он что же? Говори скорей, не томи!
- У него есть невеста. - Миллисент опустила голову. - Я решила, что будет лучше, если я уеду.
- Бедная моя Милли! - заплакала мать.
Машина медленно двигалась по тесным улочкам небольшого городка вдоль бесконечных бетонных заборов, мрачных корпусов ткацких фабрик, пакгаузов, затем миновала пыльный сквер, пересекла мост через реку, несущую к устью свою мутную воду, и остановилась у скромного дома под красной черепичной крышей.
- Наш новый дом! - с гордостью сказал Франклин. - Вылезайте, приехали!
Вечером следующего дня, когда Миллисент готовила семейный ужин, на кухню заглянула мама и предупредила, что она и Франклин хотят поужинать пораньше, так как собираются пойти в театр. Вид у мамы был виноватый.
- Дочка, ты не обижайся на нас. Билеты давно куплены, еще до твоего телефонного звонка.
- Почему я должна обижаться?
- Как почему, Милли? Потому, что мы оставляем тебя дома одну. У тебя горе, всякие мысли на уме.
- Что ты, мамочка! Идите себе спокойно, у меня хорошее настроение! успокоила ее Миллисент. - Я в порядке!
- Но, возможно, получится приобрести билет у входа...
- Нет-нет, поезжайте одни, мне так хорошо здесь.
Два часа спустя она сидела у окна и махала рукой матери и отчиму. Те усаживались во дворе в машину, чтобы ехать в городской музыкальный театр. Никакие уговоры поехать вместе на Миллисент не подействовали.
Лучше она побудет дома, почитает какую-нибудь книжку. Хотелось покоя и тишины. Долгожданный разговор с матерью не принес успокоения. Она излила душу, призналась, что влюбилась раз и навсегда, и что? Но даже такая умудренная жизненным опытом женщина ничего толком не смогла ей посоветовать.