– Послушайте, Дуг, – не выдержал он наконец. – Вы напрасно расписываете мне Вики. Я и сам всё о ней знаю.
– Я ведь не указываю вам, что в ней хорошо и что плохо. Я только говорю о том, что я в ней заметил.
– Дело не в том, указываете вы или нет. Я просто не хочу говорить о ней. Ни с кем. Когда вы узнаете меня поближе, вы поймете, что в этом отношении, больше чем в любом другом, я совершенно безнадежен. Я не люблю говорить о людях, которые мне дороги, и когда другие заводят о них разговор, у меня внутри словно всё окаменевает. Я никогда и ни с кем не пускался в рассуждения о Кене – разве только говорил: «Кену нужно то-то» или «Кен пошел туда-то». Тоже самое и в отношении Марго и Вики. Так что не вызывайте меня на такие разговоры. И слушать, что говорят другие, для меня так же невыносимо.
По лицу Дуга было видно, что его больно задел такой отпор.
– Каждый человек имеет право судить о другом, – сказал он.
– Я всегда сужу близких мне людей, – ответил Дэви. – Но я сужу их про себя, и дольше меня это не идет. Я совсем не хотел дать вам щелчок по носу. Дуг. Быть может, когда-нибудь я не смогу разговаривать и о вас.
Дэви было совершенно ясно, что Дуг ничуть не изменился и что рано или поздно его привычка властвовать непременно даст себя знать. Но Дэви не собирался ему противоречить ни в чём, кроме самого главного. Он предпочел бы венчаться в городской ратуше, однако Дуг опередил его и заказал службу в церкви, «как пожелала бы Марго».
В день свадьбы Кен и Дэви с раннего утра возились в мастерской, упаковывая прибор и рабочие записи. В одиннадцать часов явился Нортон Уоллис, а с ним сияющая Вики в светло-сером костюме. Их сопровождал Дуг; у него был торжественный вид человека, сознающего свою ответственность за всю семью.
– Вам бы следовало поторопиться, – сказал он, взглянув на ручные часы.
– Я нарочно назначил свадьбу на одиннадцать тридцать – поезд на Милуоки отходит в двенадцать пятнадцать, и вы как раз на него поспеете.
– А если священник подождет пять минут – что из того? – запальчиво спросил Кен. Он был уже почти одет и только сверху накинул рабочий комбинезон. Оставалось надеть воротник, галстук и пиджак, но его раздражала не встречающая отпора власть Дуга.
– Ничего, – холодно ответил Дуг. – Подождет, и всё.
Дуг, как заметил Дэви, тоже вовсе не был склонен принимать вызовы, не касающиеся самого главного. Наступила минута настороженного ожидания – отныне все трое крепко связаны вместе, а будущее казалось мотком бесконечных нитей, которые предстоит распутать. Каждый из них сознавал опасности и отдавал им должное, и хотя у всех троих были противоположные цели и твердая решимость не уступать, каждый стремился к объединению с другими, чтобы общими силами бороться за победу. Всё было против них – и сила конкурентов, ведущих осаду снаружи, и столкновение интересов внутри цитадели, а их ресурсы ограничивались молодостью и энергией; но даже молодость – если она означает ощущение, что смерть ещё далека, – уже перестает быть порой беспредельных надежд.