– Ты это серьезно? – спросил Дэви.
– Вполне. Я смертельно устал. Физически и морально. Я просто весь одеревенел. Я мог бы проспать три дня подряд, но проснулся бы таким же усталым.
– Тогда я беру свои слова обратно, – сказал Дэви. – Мы отложим демонстрацию.
– Но почему? – удивился Кен. – Почему, скажи, бога ради?
– Потому что мы не покажем им прибора, пока у нас не будет подробного плана нашей дальнейшей работы. Мало показать то, что у нас есть, – надо суметь ответить на любое возражение и заявить: мы собираемся делать то-то и то-то.
– Мне кажется, – сухо сказал Дуг, – разница между вами и мной состоит сейчас в том, что я хочу заинтересовать этих людей более заманчивым зрелищем, а вы – более заманчивыми обещаниями.
Дэви отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Разница совсем не в этом. Настоящая разница в том, что вы думаете лишь о внешнем эффекте, а я думаю о сути нашей работы, думаю, как добиться, чтобы то, что у нас есть, стало таким, как мы хотим.
– Мне безразлично, какие у вас соображения, – сказал Дуг, вставая, – лишь бы меня удовлетворяли результаты. Простите, я должен пойти к гостям.
– Я думал, мы будем держаться вместе, – отчеканивая каждое слово, произнес Кен, когда Дуг вышел из кабинета. – Я стал на твою сторону, а ты тут же сбил меня с ног! Спасибо за поддержку!
– Да вовсе нет! – возразил Дэви. – Если говорить о сторонах, то на чьей стороне, по-твоему, для меня естественнее быть?
– А черт его знает! – сказал Кен. – Иногда твоя мысль приобретает такой грандиозный размах и такую объективность, что я начинаю сомневаться: да ты ли это? Порою, следя за её ходом, я просто не знаю, что это такое, но уж конечно нечто сверхчеловеческое!
В понедельник утро выдалось серое, прозрачное и неспокойное; западный ветер мчался по улицам, теребя всё, что нельзя было сорвать и унося с собой всё, что могло быть сорвано. Люди, шедшие на работу, нагибали головы, преодолевая напор ветра, и напряженность походки придавала им решительный вид; ветер трепал их одежду, и от этого казалось, будто они изо всех сил спешат. В газетных киосках верхние газеты в каждой стопке отплясывали бешеный танец и словно старались стряхнуть с себя огромные слова «Курс акций» прямо в лице прохожим.
Дэви и Кен ехали на завод молча, но в машине стоял беспрерывный гул – с громким хлопаньем бился над головой брезентовый верх, мимо проносились вихрем сухие листья. Осень вступила в свои права, и колючий утренний холод заставлял думать о том, что нескоро опять засияет солнце и что впереди длинная зима со снегом и слякотью.