Первая пересылка - Куйбышев. Первая встреча с лагерниками. Впервые мы увидели номера на спинах и ужаснулись. Человек с номером! У женщин - на спине и на подоле, у мужчин - еще и на шапке. Эта мера, рассчитанная на психологический эффект, вскоре перестает действовать, только много возни с этими номерами - надо, чтобы они были четко написаны, аккуратно пришиты. В некоторых местах, например, в Караганде, номер надо было не пришивать сверху, а, вырезав в телогрейке прямоугольник, вшить его с изнанки. Если тебя увидят без номера, обеспечен карцер, а когда их в 1954 году отменили, то стали наказывать тех, кто не успел или не захотел их вовремя отпороть.
Любознательному з/к наличие номеров дает возможность заняться статистикой. В мае 1952 года в Тайшете я получила свой номер АН-553. Итак, А-1, А-2, А-3 и т. д. до тысячи, потом АБ1, АБ-2 и т. д. до тысячи. Следовательно, к этому времени на трассе было 13.533 заключенных, кроме тех, которые находились не в спецлагере, а в ИТЛ - Исправительно-трудовых лагерях, вместе с уголовниками, и так же, как эти "друзья народа", не носили номеров. ИТЛ у всех значился в приговоре, но сидели там только "малосрочники", т. е. те, у кого срок был не больше 10 лет и только 10-й пункт - агитация. Кроме того, встречались и другие комбинации букв и цифр эти заключенные приехали из других лагерей. Например, к нам приходили этапы с Колымы и из Караганды, а от нас отправляли в Кемеровскую область и в Мордовию.
В этапе мы встретили много уголовниц. Это были молодые девицы дикого вида - раскрашенные, лохматые, горластые. Они виртуозно ругались, иногда совершенно беззлобно, как будто просто не знали другого языка. Они пели, часто это у них получалось хорошо. Некоторые песни я знала от своей сокамерницы Таньки, кроме того, очень популярны были "Журавли" и другие эмигрантские песни. Когда они пели, их грубые физиономии смягчались. Нам было их жалко. Это были погибшие люди, еще более погибшие, чем мы. Некоторые сидели по тюрьмам с детства и ничего другого в жизни не видели. Жалкими были их воспоминания о кутежах в ресторанах и прочей "красивой", но короткой жизни в перерывах между отсидками. Нас они не могли терроризировать, они были в меньшинстве, и все-таки это были женщины. Кое-что они выклянчили, кое-что украли, но, в общем, особого зла не причинили. Их гнусный жаргон, особенно ужасный, когда они переговаривались с мужчинами, звенел в ушах, но и он был частью этой новой жизни, можно было потерпеть. В дальнейшем уголовницы были всегда у нас в спецлагере в меньшинстве. К нам попадали те из них, кто получал, кроме своей, еще и 58-ю статью, обычно 58-14 саботаж, за отказ от работы или побег.