В тот день, когда Тонгер нехотя отправился в путешествие в Париж, она предприняла свою любимую прогулку.
Грин-парк был совершенно пуст в это холодное январское утро. Пруды замерзли, и только по краям сторожа разбили лед для птиц, обитающих на маленьких островках в густых зарослях кустарника. Ветки деревьев были голы, и только лавровые и миртовые кусты сохранили свою вечнозеленую листву, оправдывая этим название парка.
Одри направилась по ведущей вокруг сквера аллее и подошла к мостику, перекинутому через него. Дул холодный северный ветер, По небу стремительно неслись белые облака, предвещавшие снег. Одри чувствовала его в воздухе. Она успела дойти до середины моста, когда сильный порыв ветра заставил ее повернуть обратно; она решила, что погода сегодня не подходит для прогулки.
Ветер раздувал полы пальто и срывал шляпу. Она придерживала ее руками и шла обратно той же дорогой. Впереди себя она увидела гуляющего приземистого человечка, который шел, размахивая палкой. Еще издали, до того, как она нагнала его, она почувствовала запах его сигары. Размахивая своей тростью, он чуть не задел ее. Оглянувшись в испуге, он остановился, и от смущения сигара чуть не выпала из его рта.
— Простите, сударыня! — сказал он.
Одри улыбнулась и, произнеся несколько слов, поспешила вперед. На одной из скамеек у пруда она заметила женщину, и ее поза, даже на таком расстоянии, показалась ей странной. Женщина откинулась назад, подняв лицо к небу; ее широко раскинутые руки ухватились за скамейку. Девушкой невольно овладел страх. Поза женщины была такая неестественная, такая странная, что Одри замедлила шаг, боясь пройти мимо неподвижной фигуры, и гуляющий незнакомец быстро нагнал ее.
— Как странно! — сказал он. Одри обрадовалась его обществу.
— Что случилось с этой женщиной? Хотелось бы это выяснить, — сказала она.
Он ускорил шаги, и она последовала за ним, боясь остаться одна. Женщине, сидевшей на скамье, было лет тридцать-сорок. Ее глаза были наполовину закрыты, лицо и руки посинели от холода. Рядом с ней лежал маленький серебряный флакон без пробки и его содержимое вылилось на скамью. Одри смотрела с содроганием. Это ужасное лицо показалось ей странно знакомым, и она напрягла память, чтобы вспомнить, где она видела эту женщину. Она видела ее где-то, может быть, проходя по улицам. Нет, она видела ее где-то совсем близко.
Толстяк бросил свою сигару и бережно поднял голову женщины.
— Вы не могли бы пройти вперед и позвать полисмена, — мягко сказал он, но в этот момент невдалеке показался полисмен, и его предложение оказалось излишним.