Самолет уходил со снижением и с набором скорости. Стрелки докладывали, что вслед за нами рвутся снаряды - чуть выше и сзади. А мы с Александром Павловичем с нетерпением ждали разрывов бомб. Первая разорвалась с недолетом, вторая тоже, две последних рванули на путях: одна - не долетев до составов, другая - чуть перелетев их. Никаких пожаров, естественно, не возникло.
Я поднялся, чтобы уступить место Штепенко. Но, заметив это, он сказал:
- Продолжай ты!
Почему Александр Павлович принял такое решение, сказать трудно. Очевидно, опытный штурман хотел, чтобы мое первое бомбометание прошло удачно.
Когда мы делали второй заход, я обратил внимание, что один из ближних прожекторов находится точно на линии боевого пути. Поэтому, как только развернулись, дал летчикам команду держать курс на ближний прожектор, при подходе к цели чуть-чуть довернул самолет и сбросил бомбы.
На этот раз получилось лучше: первая бомба ФАБ-500 разорвалась среди железнодорожных линий, вторая - между составами, третья - на одной из линий, а последняя бомба разрушила какую-то пристанционную постройку. Одобрительный возглас стрелков подтвердил точность бомбометания.
Поблагодарив майора Асямова за мастерское пилотирование, я указал ему обратный курс.
Как только отошли от цели, Штепенко сказал, что радиополукомпас (РПК) я могу включить только за десять минут до истечения расчетного времени прибытия на КПМ (конечный пункт маршрута). Проверялось мое искусство самолетовождения. Ровно за десять минут я включил РПК, и стрелка его указала, что идем мы строго на радиостанцию...
В один час тридцать минут, пробыв в воздухе около шести часов, мы приземлились. На стоянке нас встречал командир полка Лебедев и с ним, несмотря на поздний час, мои будущие летчики Курбан и Чурилин.
Асямов доложил Лебедеву, что задание экипаж выполнил. Штепенко, как и следовало ожидать, отрапортовал иначе:
- Товарищ полковник, кто из нас двоих сильнее в самолетовождении покажет будущее. Но бомбил Ушаков оба раза отлично!
И командир полка поздравил меня с успешным выполнением первого боевого задания. А затем меня поздравили и мои летчики. Не скрою, было приятно, что они беспокоились обо мне. Мы вместе пошли в штаб, оформили боевое донесение, после чего отправились в столовую, где я выпил свои первые боевые сто граммов...
* * *
Пока меняли моторы и облетывали мой будущий самолет, я самостоятельно, уже без контролеров, выполнил еще семь боевых вылетов с Асямовым на бомбардировку железнодорожных узлов. Из этих полетов я сделал вывод, что переход АДД к ночным действиям был для противника в какой-то степени неожиданным. Ни один самолет нашего полка за это время не был атакован истребителями, а количество зенитной артиллерии и прожекторов наращивалось. Особенно это было заметно по ПВО важнейших для противника узлов - Смоленска и Брянска. Вскоре у нас и в соседнем 747-м авиаполку шутили: "Кто не был над Смоленском и над Брянском - тот еще не воин!"