– Темно здесь, ничего не проработается…
– Проработается, – уверенно сказал Ларионов. – Маринка, смотри на меня, головой не тряси, не моргай – выдержка большая, а то будешь на снимке, как сонная курица…
Нажал на кнопочку, короткая ослепительная вспышка блица, шуршащий картонный шорох, и откуда-то из-под аппарата выползла квадратная карточка.
– Прошу, фото готово, – протянул Ларионов Маринке карточку.
– Так тут же ничего нет! – разочарованно воскликнула она.
– Как говорит мой боцман: годи помалу! Ждем минутку…
Середина белой пластмассовой карточки стала наливаться мутью, как будто заливало ее киснувшее молоко, в ней появилась голубизна и прозелень, еле заметный вначале цвет стал постепенно набирать силу и глубину. Из туманных разводов цветового хаоса появились отчетливые линии, и вдруг в центре пластинки вынырнуло Маринкино серьезное лицо в фуражке. Ее смешная рожица словно выплывала к нам из глубины морской воды: появились удивленные глаза, сжатые строго губы, кокарда. Из сумрака небытия возникла она натекла сочным цветом, появилось ощущение пространства и тепла.
– Во зыко! – ахнул Сережка. Два бессмысленных кошмарных слова выражают максимальный восторг, высшую категорию качества: «Зыко!» и «Зыровски!». – А мне можно?
– На, работай! – протянул ему поляроид Ларионов. – Учти, в кассете десять снимков, распорядись с умом…
Я на кухне высыпала на стол из мешка присланные Адой фрукты. Огромные алые яблоки, золотисто-желтые длинные груши. Из гостиной доносился Маринкин восхищенный визг, значительно басил, срываясь на петушиный вскрик, Сережка, и чуть тягучий голос Ларионова объяснял им что-то, наверное, про необходимость соблюдать порядок. Потом я услышала недоверчивый вопрос Сережки:
– И на Бермудах?!.
– Конечно, бывал…
– А око тайфуна – это не выдумки?
– Нет, не выдумки – кольцо шторма вокруг судна, а внутри мертвая зыбь… Сухогруз «Тарасов» погиб…
Ах, как было бы хорошо, если бы с ними сидел там Витечка! Шутил, подначивал вопросами Ларионова, строил свои обычные несбыточные планы: «С завтрашнего дня строим плот с парусами – отправляемся через Атлантику…»
Мы ведь, Витечка, готовы были поплыть с тобой на плоту через океан по первому твоему слову. Нам и штурман Ларионов для этого был не нужен. Мы твердо верили, что ты знаешь курс к счастью. Зачем нам еще штурман? А ты нас завез на необитаемый остров. А сам уплыл неведомо куда, обвязавшись на дорогу спасательным поясом с надписью «Гейл Шиихи»…
Из мешка высыпались душистые зеленые огурчики фейхоа и тугие оранжевые комья хурмы. Они были обтекаемо-острые, как девичьи груди, и сочились изнутри светом вроде китайских фонариков.