Однако работа продвигалась с трудом. Глубоко неудовлетворенный - глава его очередной книги не давалась ему - он тем не менее положенное время просидел над рукописью, полагаясь на виртуозность собственного стиля и многолетний опыт политика. Перо вроде бы с привычной скоростью двигалось по странице, однако чувство былой непосредственности и силы так и не пришло к нему. Прежняя убежденность превратилась в нечто заученное, в своего рода прием. Прежняя убежденность не была уже убедительной. Не была убежденностью. И снова его сковала какая-то непонятная усталость. Работа не шла. Не хотела идти.
Противилась даже нажиму воли. Колесо уже не двигалось, не катилось. При всех колебаниях и иногда кажущихся положительных отклонениях оно неизменно оказывалось вновь в той же точке, из которой стремилось уйти. Слабое, но все более ощутимое предчувствие какого-то конца словно подтачивало и разрушало твердую еще вчера волю.
Откинувшись на спинку кресла, он долгое время сидел неподвижно, прикрыв глаза.
Затем выдвинул один из ящиков стола, и в руке его оказался самодельный блокнот.
Страницы его были густо исписаны арабским и латинским шрифтом.
Мертвыми невидящими глазами окидывая пространство кабинета, он нажал кнопку звонка. Дверь тут же тихо приоткрылась, и на пороге неподвижно застыл помощник.
- Пригласите Райнера.
- Слушаюсь.
Райнер Ольцша, сорокалетний человек в мундире гаунт-штурмфюрсра СС, тюрколог, специалист по Азии и Востоку, спустя три минуты вошедший в кабинет рейхсминистра по делам оккупированных территорий, возглавлял Восточный Реферат Главного имперского управления безопасности.
- Присаживайтесь, Райнер,- ответив на приветствие, тихо произнес хозяин кабинета.
Накинув на себя китель, он снова слегка подшаркивающей походкой медленно прохаживался вдоль длинного стола для совещаний.
- Мобилизация на борьбу с большевизмом соединений, сформированных из народов России,- важный военный и политический эксперимент.- Рейхслейтер медленно обогнул край стола, остановился.- К сожалению, приходится констатировать, что он совершенно не удался. Порой я слышу в свой адрес упреки...
Человек в мундире гауптштурмфюрера непроизвольно дернул головой, опустил глаза.
- Я начинаю думать, реальна ли в принципе сама идея расчленения народов России?
Неприятности, которые доставляет вам Волго-Татарский легион, меня интересуют именно с этой точки зрения. - Мы не нашли лидеров, которые могли бы действительно возглавить националистические движения, - произнес гаупштурмфюрер.
- Порченные молью люди не могут быть лидерами. Старая эмиграция к тому же пробавляется преимущественно идейками пантуранизма, своего рода магометанского братства всех мусульман Советского Союза. Современно ли это? Правильнее было бы использовать народные и только во вторую очередь релизиозные противоречия в национальной политике Советов. Великорусскую империю можно ослабить, способствуя образованию больших националистических блоков. Идее большевизма может противостоять только идея крайнего национализма.