- Что ты предлагаешь? - спросил он.
- Спокойно взять миллиард плюс кой-какую мелочь.
Альже потратил некоторое время, чтобы зажечь сигару.
- Никогда не слышал, чтобы можно было спокойно взять миллиард.
- Если только в деле не участвует умный полицейский, знающий немало вещей.
- Разумеется, - признал Альже.
Он энергично потирал нос, что являлось признаком озадаченности. Вержа давно отметил это, составляя мысленный портрет Альже.
- Когда ты идешь на крупное дело, ты не мелочишься! - заметил Альже.
- Это упрек?
- Нет. Стараюсь понять.
- Что у меня в голове?
- К примеру.
Вержа рассмеялся:
- Ты мне часто говорил: вдвоем каких бы мы с тобой дел понаделали! Это была шутка?
- В чем заключается твое "дело"?
- Ограбить почту в тот день, который я укажу.
Альже откинулся в кресле.
- Ты, по, крайней мере, сразу берешь быка за рога!
Вержа смотрел на него, усмехаясь.
- Чего я не понимаю, - сказал Альже, - это почему ты подумал обо мне, затевая такое безумное дело! - Он встал. - Нет, правда, Вержа, только потому, что мы друзья, я не выставляю тебя за дверь!
Он как-то странно повысил голос. Вержа не шевелился, с интересом наблюдая за Альже.
- Я спрашиваю себя теперь, какого же ты обо мне мнения? Где ты наводил справки? Может, я и совершил небольшие глупости в свое время. Но разве теперь моя жизнь не чиста?
Он казался искренне рассерженным. Он ходил вокруг кресла, в котором сидел Вержа.
- Я хочу забыть этот разговор. Будем считать, что у тебя плохое настроение из- за неприятностей, которые тебе хотят устроить. Ты их не заслуживаешь. Я никому не расскажу об этом. Ты отдаешь себе отчет, что ты мне предлагаешь?
- Да, - ответил Вержа.
- И это не провокация?
- Не провокация.
- Вержа, давай поставим вещи на свои места. Благодаря этой пивной я честно и вполне достаточно зарабатываю на жизнь. Все, в чем меня могут упрекнуть на сегодняшний день, это в старании платить как можно меньше налогов. Видишь, каким я стал почтенным гражданином. Не понимаю и не хочу понимать, почему ты пришел ко мне с этой сумасшедшей затеей. С тысяча девятьсот сорок четвертого года я ни у кого не отбирал деньги силой. Не представляю, как бы я взялся за такое. У меня нет ни людей, ни инструмента. Я не бандит и никогда им не был. Я часто дрался, но за других, за армию, я хочу сказать. И у меня, говорили, неплохо получалось.
Он показал две ленточки у себя в петлице, скромные, но хорошо заметные: зеленая и желтая за войну в Индокитае.
- Я не хочу все это испортить, - сказал он.
- Ты ничего не испортишь.
- Не настаивай, - сказал Альже твердо. - Забудем это и пойдем выпьем стаканчик. Тебе он необходим.