- Тогда... выходит, что Дороти еще не родила своего ребенка. Как думаешь, сможет ли она еще это сделать? Есть у нее такое право?
- Дороти говорит, такое же, как и у всех. Судьям это может не понравиться, но это ее право, и они не могут его отрицать. Она смогла выбить разрешение вырастить тебч лишь из-за одной лазейки в законе, потому что она отправлялась на Меркурий и выходила из-под юрисдикции суда на Луне. Эту лазейку закрыли вскоре после твоего отъезда. так что мы с тобой уникальная пара. Что ты об этом думаешь?
- Не знаю. По-моему, лучше бы мне иметь нормальную семью. Что я теперь скажу Дороти?
Она сжала меня в объятиях, и я был ей за это благодарен. Я почувствовал себя совсем молодым и одиноким. Ее история все еще входила в меня, и я со страхом думал, какой может оказаться моя реакция, когда я ее усвою и приду к выводам.
- Я ей ничего не скажу. А зачем это делать тебе? Наверное, она решится все тебе рассказать перед тем, как ты улетишь в кометную зону, но если и нет,то что с того? Какое это имеет значение? Разве она не была для тебя матерью? Чем ты можешь быть недоволен? Неужели биологический факт материнства важнее всего? Думаю, что нет. По-моему, любовь важнее, а я вижу, что она тебя любила.
- Но она же мой отец! Как я смогу это воспринять?
- Даже не пытайся. Мне кажется, что отцы любят своих детей совсем так же, как и матери, по крайней мере тогда, когда отцовство - нечто большее, чем просто осеменение.
- Может, ты и права. Да, наверное, права.
Она прижалась ко мне.
- Конечно, я права.
Через три часа раздался грохот и нас снова окружило фиолетовое сияние.
- 15
* * *
Мы вышли на солнечный свет, держась за руки. У входа нас ждала команда спасателей, они улыбались и шлепали нас по спинам. Они заправили наши баллоны, и мы насладились роскошной возможностью выгнать из-под костюмов пот, не халея на это кислорода.
- Сильный был оползень? - спросил я у начальника спасателей.
- Средний. Вы двое - одни из последних, кого мы откопали. Трудно пришлось?
Я взглянул на Джубилант, которая вела себя так, словно ее воскресили из мертвых, и с лица которой не сходила улыбка. Я немного подумал и ответил:
- Нет. Ничего особенного.
Мы поднялись по каменистому склону, и я обернулся. Толчок сбросил в ртутную долину несколько тонн камней. Еще хуже было то, что разрушилась естественная дамба в нижнем ее конце. Большая часть ртути вышилась в широкую долину внизу. Было ясно, что ртутный грот уже не будет тем волшебным местом, каким он был во времена моей молодости. Жаль. Я любил его, и у меня родилось чувство, что в нем я рчень многое оставил.