Аурел снова пожал плечами, убрал карту и извлек внушительную пачку двадцаток. Во взглядах бородача и бармена тотчас вспыхнуло уважение.
– Сороковника пока хватит?
Потеплел даже голос бармена:
– Вполне. Все путем, парень, не обижайся, я тебя впервые вижу, а сюда кто только не ходит. Шваль всякая. Извини, к тебе это не относится, теперь я вижу, что ты прямой клиент. Сиди сколько хочешь, – бармен убрал деньги в прозрачный кассовый аппарат; бумажки скользнули в паз банкотеста, проползли по нескольким сдвоенным валикам и присоединились к другим купюрам-двадцаткам. – Какого тебе пива? Светлого, темного, сладкого, горького? А?
– "Осенний бархат" есть?
Теперь глаза бармена излучили даже некоторое тепло.
– Я тебя все больше уважаю, парень! Есть. Правда, не для всех, но для тебя – точно есть.
Бармен развернулся и проворно юркнул за пестрый занавес.
– Ну, все, – сообщил бородач Аурелу. – Покорил ты Митрича. Смотри, не разочаруй...
На стойке возникли две запотевших бутылки «Бархата» и сверкающий бокал с чудовищной гнутой ручкой. Впрочем, ручка была очень удобной. Одну из бутылок Митрич сноровисто откупорил при помощи вросшего в палец желтоватого кольца и опрокинул в бокал. Поднялась соблазнительная пена. Отхлебнув пива, Аурел поудобнее уселся и вяло оглядел зал. Бармен все не унимался.
– Эй, парень, если будешь часто заходить – заведу тебе персональный бокал. Вот этот самый. И голограммку пришлепну, хочешь, сниму прямо сейчас?
На кружках многих посетителей и впрямь виднелись голограммы. Наверное, это даже забавно: украсить личный бокал своей физиономией. Но Аурел уже чувствовал зуд в ладонях: дорога звала.
– Наверное, я скоро уберусь из сити. Надолго ли – не знаю, – сказал он бармену. – Так что пока не стоит.
Бармен вздохнул.
– Как знаешь...
Вместо портрета на бокале соседа-бородача серебрился замысловатый вензель из переплетенных букв В, М и К.
– Это значит «Великий Медленный Король», – охотно пояснил сосед, перехватив взгляд Аурела. – Прозвище. А вообще я – Саша.
– Аурел, – представился Аурел. В принципе, он был не прочь поболтать, хотя бы с этим толстяком, даром, что он Великий и Медленный.
– Ха! – обрадовался Король. – Горец? Откуда?
– Из Кишшей, – отозвался Аурел. – А что?
– А я – из Тира! – радостно сообщил Король.
«Надо же, почти земляк», – подумал Аурел.
Они чокнулись и выпили. Бокал отозвался нежным, как голос бекбонного потока, звоном.
За столиком напротив сидели несколько парней; на спине одного из них, широкоплечего, с выбритой до состояния биллиардного шара головой, светились чеканные символы: