Казалось, незримая рука сминает мир как глину, лепит его заново. И в немоте встала волна, выше самых высоких гор Арты, и беззвучно прокатилась — волна воды по волнам суши… И утихла плоть Арты, и стало слышно ее прерывистое огненное дыхание.
Когда Светильники рухнули, не было света, не было тьмы, но это был миг Рождения, миг Начала Времен.
И была ночь.
…и над ночной пылающей землей на крыльях черного ветра летел он и смеялся свободно и радостно. С грохотом рушились горы — и восставали вновь, выше прежних. И кто-то шепнул Мелькору: оставь свой след… Он спустился вниз и ступил на землю. Он вдавил ладонь в незастывшую лаву, и огонь Арты не обжег его руку; Изначальный был — одно с этим миром. Он стал — Обрученным-с-Артой. И на черной ладье из остывшей лавы плыл он по пылающей реке, и огненным смехом смеялась Арта, освобождаясь от оков, и вторил ей Мелькор, запрокинув лицо к небу, радуясь свободе и силе юного мира.
И был день.
…в клубах раскаленного пара, в облаках медленно оседающего на землю черного пепла встало Солнце, и свет его был алым, багровым, кровавым. И было затмение Солнца. Оно обратилось в огненный, нестерпимо сияющий серп, а потом стало черным диском — пылающая тьма; и корона пламени окружала его, и в биении небесного огня, в танце медленных хлопьев пепла слышался отголосок темной, мятежной и грозной музыки; в нее вплетался печальный льдистый шорох и тихий звон звезд — нежная мелодия флейты; и стремительный ветер, ледяной и огненный, звучал, как низкие голоса струнных; и приглушенный хор горных вершин был как глуховатое многоголосье медных труб…
Он шел, вслушиваясь в прерывистое дыхание земли. Он говорил, и песнью были его слова, исцеляющие и изгоняющие боль, — тогда ровно и уверенно стало биться огненное сердце Арты, и спокойным стало ее дыхание. Тишина стала в мире, и Обрученный-с-Артой услышал тихий шепот нерожденных растений, скрытых слоем пепла. И песнью были его слова, обращающие смерть в сон, дабы в должный час пробудились в новом мире деревья и травы. И Песнью были его слова — той, что дарит жизнь, что творит живое из неживого.
Но пока он пел, вновь рванулось в небо пламя вулкана и расступилось, и вышли из него новые неведомые существа, пугающе прекрасные. Пылающая тьма была плотью их, и глаза их были — озера огня; были они рождены из пламени земли силой Слова и Песни. И стали Пробужденные, которым нарек он имя Ахэрэ, Пламя Тьмы, и Ллах'айни, Огненные духи, спутниками Обрученного-с-Артой. Были они иной природы, чем майяр; огонь был их сущностью, и ни смирить, ни укротить их до конца не мог никто. Дети Илуватара, Перворожденные, назвали их Валараукар, и Балрогами — Могущественными Демонами. Жизнь их могла длиться вечно, но, если удавалось убить их, обращались они в пламя и растворялись в огне земли, ибо были они воплощением стихии огня и огонь был сущностью их.