- Невозможно, - покачала я головой. - Никак не возможно. На фоне такого шелка бриллианты смотрятся, как осколки хрусталя.
- Знаешь, если бы я мог взглянуть хотя бы на лоскут этого загадочного шелка. Тебе, конечно, видней...
- Я сама его никогда в глаза не видела.
Мой великолепный жених обошел диван дважды, потом склонился надо мной в своем черном смокинге, и от напомаженных волос потянулась струйка горького запаха. Сильными ухоженными пальцами он поправил бретельку лифа, щекотно тронул кудряшку у виска, провел указательным пальцем по моей верхней губе.
- Не сейчас! - отвернулась я.
- Ты хочешь сказать, что никогда не видела ткань, за которую я отвалил столько денег?
- Никогда. Это же мечта. Это как алые паруса, понимаешь?
Я вглядываюсь в его лицо. За три дня, которые прошли между его окончательным предложением и нашей свадьбой, я узнала о нем слишком мало.
- Алые паруса - это я понимаю. Хотя мне у Грина больше нравится "Крысолов", - кивает мой суженый и замечает: - Но я понял про мечту. Я не дурак.
Какое облегчение! - он читал Александра Грина.
Три дня назад, ранним розовым утром, когда мы с Авоськой праздновали мой выпускной, на смотровой площадке Воробьевых гор с визгом затормозил изрядно замызганный джип. Из него сначала вышел огромный человек в строгом черном костюме и с красной бабочкой на шее. Человек этот с удивительно отсутствующим выражением лица смотрел перед собой светло-серыми, почти бесцветными глазами. Он медленно открыл заднюю дверцу - выкатился веселый рыжий толстяк, сразу же начавший прихлопывать в ладоши и веселиться с упоением давно не гулявшего пуделя. За ним показался другой весельчак высокий брюнет в белом льняном костюме: одной рукой он изобразил приветствие, а другой - с трудом вытащил за собой тяжеленный букет роз, как упирающуюся козу.
Естественно, все мои одноклассники тут же сгрудились возле меня и Авоськи - вероятно, чтобы посмотреть, как я рухну под тяжестью сотни роз, потому что брюнет кое-как доволок этот букет к человеку с застывшей физиономией, а тот торжественно протянул его мне.
Наступила тишина. Рыжий толстяк бегал кругами с радостным повизгиванием, брюнет раздевал меня глазами и потихоньку краснел, а человек-шкаф стоял, держа в вытянутых руках тяжелые розы, мощно дышал и успевал настороженно осматривать всех посторонних вокруг джипа.
- Это я, - выступил вперед брюнет в белом. - Ты меня узнала? - И достал коробочку, в которых обычно дарят кольца. - Помнишь свое обещание?
Я кивнула и покосилась на Авоську.
- Пусть скажет громко, чего ему надо, - шепнула Авоська.