- Хорошо, ты взял кольцо, принадлежащее когда-то мне, чтобы дать его Федору. Зачем ты взял другое, маленькое?
- Другое?.. - прятал глаза Гимнаст.
- Зачем ты взял кольцо, которое я подарил Алевтине? - набрался духу Платон и произнес это имя спокойным безразличным голосом.
- Так ведь невеста же... Ей тоже кольцо нужно.
- Оно ей мало. А Алевтине было велико. Спадало, - беспощадно заметил Платон.
- Конечно, спадало. У ней ведь пальчики были, как у птенчика, - прошептал Гимнаст и вдруг затрясся.
- Ты что, плачешь? - перестал раскачиваться Платон. Подождал, пока по щекам Гимнаста из закрытых глаз потекут слезы, и ушел, ругая себя последними словами.
Разговора не получилось. Платон первый раз ; видел, как Гимнаст плачет. По опыту прежних размолвок с ним знал, что через некоторое время тот подойдет как ни в чем не бывало и чего-нибудь спросит. Если Платон ответит с охотой, значит, размолвка исчерпана. Если промолчит - значит, нужно еще выждать и подойти позже.
В кабинете отца Платон полистал семейный альбом, рассмотрел коллекцию трубок. Гимнаст не шел. Никогда в жизни Платон бы не поверил, что пойдет к нему сам. Слова Птаха о его чувствах к Алевтине, похоже, были правдой.
- Какого черта, вообще! - разозлился Платон и решительно направился на террасу.
Вечерело. К дому подступала молочная теплая сырость. Гимнаст сидел там же.
- Выпей, Платоша, вина, - тихо предложил он, избавив таким образом Платона от необходимости заговорить первым.
- Она умерла, да? - так же тихо спросил Платон, став позади Гимнаста.
- Да, Платоша. Она умерла.
- Это она отдала тебе кольцо? ?
- Вроде того.
- А мое? Где ты взял мое?
- Я его вроде украл. Украл, принес ей, а она не взяла. Еще и свое в придачу отдала.
- Ты думаешь, она умерла из-за меня? - Платон почувствовал внутри себя совершенную пустоту, и уже было все равно, что говорить.
- Да, Платоша, - поднял на него глаза Гимнаст. - Уж ты мне поверь. Она умерла из-за тебя.
- Она... Она покончила с собой? - вот и это удалось выговорить, поборов спазмы в горле.
- Что ты, Платоша? - искренне удивился Гимнаст. - Алька - и самоубийство? Нет. И не думай.
Придется перестать думать на эту тему - Гимнаст совершенно естественен в своей искренности. Платон вздохнул. Что ж, спасибо судьбе и на этом.
- Помнишь кагэбэшника, которому ты отнес фотографии? Я и Алевтина.
В лице Гимнаста появился... нет, не страх - брезгливость.
- Я тогда тебя ненавидел, Платоша. Прости. Я хотел тебя уничтожить.
- Ты ушел со мной десять лет назад от Богуслава для того, чтобы меня уничтожить?