- Хозяйка им нужна, - проговорила Зинка.
- А Танька... она такая маленькая, - сказала я звенящим от подступивших слез голосом.
- Мы сейчас у них были, убрали там все...
Тетя Маша обняла меня за плечи и притянула к себе. Другой рукой она обхватила упиравшуюся Зинку. Уткнувшись носом в тети-Машино плечо, я почувствовала, как что-то теплое поползло у меня по щеке.
- Ничего, ничего, девочки, все будет хорошо, - сказала тетя Маша, ласково поглаживая меня по голове.
- А он, Алексей Иванович, красивый даже... На фотографии. Не верите? Спросите у Зинки, - сказала я.
Приподняв голову, я осторожно взглянула на тетю Машу. Она улыбалась, и две прозрачные слезинки дрожали у нее на ресницах.
- Когда-нибудь такая жизнь наступит, что никакого горя на земле не будет, - задумчиво сказала она.
Я радостно встрепенулась.
- Ну, пошли, Зина, а то уже поздно.
- Не боитесь? Может, проводить вас? - живо поднялась тетя Маша.
- Дойдем, - по-взрослому солидно сказала Зинка.
Захлопнув дверь домика, мы с Зинкой сразу окунулись в темноту. Подморозило. Под ногами с легким хрустом ломались тонкие льдинки.
На душе у меня было празднично, как будто тетя Маша своей ласковой рукой сняла с меня невидимую тяжесть.
НАРЯДЫ
Земля впитала в себя весенние ручьи, и всё вокруг зазеленело. Над оврагом лозы развесили прозрачную занавеску. Сплетенная из тоненьких листьев на голубом фоне неба, она покачивалась от легкого ветерка и казалась кружевной. Склонив голову набок и прищурившись, я прикидывала на глаз, какое бы из нее получилось платье.
Стоит только оглянуться вокруг - и бери себе какие хочешь наряды. Можно сшить платье бархатное - из зеленой муравы, что устилает всю площадь посреди деревни, можно голубое с белыми разводами облаков, а лучше всего из розовой зари, что склонилась к лесу.
- Какое тебе больше нравится? - спрашиваю я у Зинки.
- Мне мама обещала, когда подрасту, сшить из своего шерстяного платка, - говорит она.
У моей мамы нет такого платка, и мне нечем похвастаться, но я назло Зинке говорю:
- Жди еще, пока подрастешь! А вот мне мама на лето перешьет свое, которое серыми "яблоками".
- А мне скоро новую рубаху сошьют, сатиновую, - хвастает Петька.
- А... меня тятька подстрижет, - нерешительно говорит Павлик.
- Тоже нашел чем хвалиться, - скривив губы, говорит Петька. - Меня к каждому празднику стригут.
- Ну и проваливай отсюда. Нечего тебе стриженому с нами, нестрижеными, сидеть, - говорит Зинка.
Петька обиженно сопит, но не уходит. Все молчат. Подходит высокая кареглазая женщина и, глянув на Петькино насупленное лицо, говорит: