- Красивый. Фене пойдет, - говорит мама.
- Очередь там огромадная. Да вы бы пошли, вам без очереди отпустят, говорит тетя Поля.
Я выжидательно смотрю на маму.
- Нам, собственно говоря, ситец... не очень нужен, - смущенно отвечает мама, взглянув на меня. Я опускаю глаза. Я понимаю, почему она так говорит: у нас нет денег. Тетке Поле как-то удается кое-что скопить, а нам нет.
Однажды тетка Поля принесла отрез голубого шелка на платье.
- Девчата лен полют, а тут шелк привезли. Фене платье будет, довольная, рассказывала она.
Взглянув на материал, моя мама тоже всполошилась.
- Поля, есть у вас еще деньги? - спросила она.
- Вот, все что осталось, - ответила тетка Поля, протягивая на ладони несколько бумажек. - На отрез мало...
- Спасибо. Вечером отдам, - сказала мама, пересчитывая деньги.
- Тоже еще молодая, нарядиться охота, - глядя ей вслед, сочувственно вздохнула тетка Поля.
Я обрадовалась, что у мамы будет новое платье. Тогда она, пожалуй, отдаст мне то самое, с серыми "яблоками", о котором я мечтала.
Мама пришла домой часа через два.
- Полдеревни обегала, пока денег достала, - сказала она весело. - Ну, зато Устенька рада будет...
- Так это ей?! - воскликнула тетка Поля.
- Ей, конечно, - сказала мама. - Вы вот своей Фене купили, а дед Сашка не догадается. Мужчина, что с него взять!
- Стоило так ради кого-то стараться! - удивлялась тетка Поля.
Я бросилась к маме и крепко поцеловала ее. Потом помчалась к Зинке, чтобы поделиться радостью: у Устеньки будет нарядное платье.
К НАМ ЕДУТ ГОСТИ
Окончились занятия в школе, и мы уже несколько дней носились по деревне вольные, как птицы.
Белыми мотыльками разлетелись цветы яблонь, и на их месте появилась первая завязь. Яблочки были еще такие маленькие и незавидные, что их даже не караулили. Мы попробовали было на зуб, но потом долго отплевывались горькие.
А у Петьки в огороде наливался соком прозрачный крыжовник. Петька ходил важный и даже близко никого не подпускал к своему огороду.
- Лопнешь от жадности, буржуй несчастный, - говорила Зинка, и мы, задрав носы, проходили мимо.
- Грачи голодные, - шипела нам вслед Лещиха. Мы не обращали на нее внимания. Крыжовника, конечно, хотелось, но у нас были дела и поважнее.
Возле нашего дома на фанерках стояли изделия из глины. У нас там был целый завод. Глину мы брали в овраге и месили в старом жестяном тазу. Каждый лепил, что умел: Ленька по большей части зверей, а мы с Зинкой посуду.
Из-под Зинкиных пальцев выходили горшки, кувшины и миски, я лепила сервизы и вазы. Крошечные чашечки с ручками были как настоящие. Сначала мы держали свои изделия в тени, чтобы не потрескались, а потом сушили на солнце. Когда это занятие надоедало, мы бежали играть в "Казаков-разбойников". И так каждый день с раннего утра до самой темноты. Волосы у меня выгорели, лицо было обветрено так, что я, к своему удовольствию, почти не отличалась от Зинки. И вот однажды моей привольной жизни наступил конец. Забежав как-то днем на минутку домой, я увидела в руках у мамы письмо.