Темная кромка леса вдали на светлом фоне неба стала похожа на зубчатую крепостную стену. Подтянув колени к подбородку, я смотрела туда, и мне казалось, что я и в самом деле вижу перед собой старую волшебную крепость. Может быть, в этой крепости живут сильные и справедливые люди, и они не обижают своих детей понапрасну. А может, там даже живет храбрый Орлик. Если идти в ту сторону долго-долго, то, должно быть, можно дойти до этой крепости...
Вдруг впереди я увидела какую-то фигурку, скачками приближающуюся ко мне.
- Ж-ж-их, ж-ж-их, - послышался свист рассекаемой на бегу травы, и рядом со мной оказался... Ленька.
- Все! Я убил Альку! - сказал он, тяжело дыша.
- Что?! - вскочила я. - Как это ты ее... убил?
- Я не хотел... Я нечаянно, - сказал он и в отчаянии сел на траву.
Меня обдало жаром. Опустившись рядом с Ленькой, я тихо спросила:
- Как же... ты ее?
- Я пришел домой, - начал рассказывать Ленька, - а она сидит на крылечке и такая грустная-прегрустная... Ну, мне стало жалко, и я решил ее развеселить...
- Ну, дальше, - торопила я.
- Я взял картошину, - продолжал Ленька, - воткнул в нее перо от нашего петуха, а снизу - гвоздик. Помнишь, как Павлик делал? Ну и запустил... Алька смотрела и смеялась, а картошина прямо ей в голову... гвоздиком...
- И что же? - не выдержала я.
- Сразу насмерть, - всхлипнул Ленька.
- Откуда ты знаешь? - воскликнула я.
- Так ведь она упала и не шевелится, - развел руками Ленька.
- Пошли! - решительно поднялась я.
- Нет, не пойду, - безнадежно сказал Ленька, но я не стала его слушать, а, схватив за руку, потянула за собой.
Мы притаились возле Буренкиного сарая и стали наблюдать, что делается у нас дома. В окнах горел свет, и все было тихо. Потом скрипнула дверь, и на крыльцо вышла бабушка.
- Оля! Леня! - вглядываясь в темноту, приглушенно позвала она. Мы бросились на голос.
- Пошли домой, - обнимая нас, ласково сказала она.
- Бабушка, а что Леньке теперь будет? - прижимаясь к ней, спросила я.
- Уши надерут, - сказала бабушка.
Стараясь заглянуть ей в лицо, Ленька тревожно спросил:
- Бабушка, а что Аля?
- Лежит, - сказала бабушка, - с компрессом на голове.
- Жива! - воскликнул Ленька.
- А чего ей неживой быть, ведь не из пушки в нее выстрелили, - сразу успокаиваясь, сказала я. - А перо рыжее от нашего петуха ей даже подходит. Под цвет волос...
- Нечего смеяться-то, - сердито сказала бабушка и легонько толкнула меня в плечо. - Она, горемычная, и так уж натерпелась, обижать ее - грех...
Я сконфуженно замолчала.
Возле двери бабушка остановилась и, нагнувшись к нам, прошептала: