Я пристыженно кивнула.
- Садись и записывай. Ее зовут Светлана. Лана Рахминская. Дизайнер по интерьеру в СП "Комфорт" - они совместно с итальянцами весь интерьер оформляют - от евроремонта до подвески штор. Светлана своего мужика у меня анализировала - с потенцией слабовато. Его деловые партнеры совсем затрахали. Зато оплата хорошая. Трехэтажный особняк по Минскому шоссе загляденье. Весь отделан "от и до"! Ты сама все поймешь и просто заболеешь. Это тебе не под маджахедом на камне дрожать. - "Райское наслаждение"... Да, ну, конечно, сама понимаешь, - таблеточки успокоительные на ночь глотай, хорошо бы на спорт подналечь... В общем-то тебе после визита к Ланке будет не до этого. - Пообещала на прощанье Галина.
Через три дня я катила в гости к Светлане Рахминской. Особняк и его владелица потрясли мое воображение. Гюльшахноз оказалась права: теперь, просыпаясь в ночи, я видела не смуглые узкие бедра турецкого паренька над моим распростертым телом, а зимний сад с экзотическими растениями под сводчатым стеклянным куполом подмосковного особняка.
Конечно, я не впервые сталкивалась с роскошью - новой отечественной или импортной, и знала все, что можно знать о комфорте на "уровне мировых стандартов". Но все это было как-то отдельно от моего уютного, старомодно-патриархального дома, каждый уголок которого хранил воспоминания об иллюзорном благополучии эпохи ГУЛАГа и культа личности, настолько заманчивом, как иллюстрации в "Книге о вкусной и здоровой пище", вышедшей в те годы. И, конечно, напоминая о семи годах нашей счастливо прожитой жизни. Эта квартира - в громоздком "сталинском" доме неподалеку от метро "Сокол" досталась мне от отца, переселившегося ко второй жене в Тбилиси. Владеть недвижимостью тогда ещё не разрешалось, поэтому мы устроили родственный обмен - отец, сохранив московскую прописку, "въехал" в коммуналку Баташовых, а мы с Серегой поселились в просторных хоромах, забитых книгами и вещами моего грузинского деда, до самой своей смерти не пожелавшего увидеть невестку, собственную внучку, правнучку, уже готовившуюся пойти в школу. Мама считала, что её бывший свекор давно и тяжело болен, находясь в психической депрессии. Отец придерживался мнения, что физические недуги ученого-сталиниста - следствие его духовной деградации. Он оставил на полях дедовских трудов весьма красноречивые замечания.
- Ты, Слава, книги деда не жги, не надо. У меня у самого руки чесались. Оставь - это позор и клеймо нашего рода. Пусть будут назиданием следующим поколениям, как бациллы чумы в пробирке. Потомки должны знать, чего следует бояться. - Сказал мне отец в последнем телефонном разговоре, связанном с передачей жилплощади. И добавил. - Поздравь внучку с первым сентябрем - она теперь школьница. Пусть узнает правду и о своем прадеде и обо мне...