- Не грусти, девочка. Ничего не изменилось. - Он даже слегка подмигнул и улыбнулся. - Ничего.
... Ощущение пустоты парализовало Флавина, когда проснувшаяся Вита произнесла свой приговор - она отреклась от этой ночи. Жизнь стала пресной, ненужной. Волнения, надежды, клокочущая радость, вдохновлявшая фантазию, удесетирявшая силы, - все разом изсезло, будто на сцене вырубили свет.
Однажды Крис уже пережил подобное. Умерла Ханна, ему исполнилось двадцать пять и все ещё только начиналось, но он чувствовал себя столетним старцем, утратившим всякий интерес к окружающему.
Вкус жизни восстанавливался медленно. Он механически занялся подготовкой аттракциона, который задумывал вместе с ней, и постепенно увлекся. Флавин возвратился к реальности другим - ожесточившимся и одиноким. Больше он никого не подпускал к своему сердцу, оставваясь свободным, недосягаемым. Чем ярче разгоралась слава Флавина, тем сильнее тянулись к нему женщины - наивные малышки, опытные дамы, шлюхи и настоящие леди. Но никто не сумел привязать к себе Мага. Белокожие и шоколадные, откровенно-дерзкие и высокомерные, застенчивые и безудержно-смелые, они нравились ему в разнообразии и необременительной мимолетности.
Тридцатилетний Флавин мог со всем основанием утверждать, что в отношениях с женщинами любых мастей и сексуальных запросов для него не осталось тайн. Так продолжалось до встречи с Витой. В ту весну совершавшего пробежку по пустынному пляжу мужчину никак нельзя было отнести к категории сексуально-озабоченных, пылких южан. Абра заняла пустующее место постоянной подружки Флавина. Она стала его партнершей и героиней цикла "Восточных сказок", неистощимой в фантазиях любовницей и сумела оттеснить соперниц и целиком завладеть телом мага.
От девушки, бгущей по кромке волны, повеяло совсем иным. Словно пес, взявший след дичи, Флавин следовал за ней, добиваясь не физической близости, а чего-то большего, как воздух, ему необходимого.
Вита одарила его своей дружбой, и Крис вздохнул с облегчением, возрождаясь к новой жизни. В бескрайной вселенной волшебных превращений взошло солнце - появился эталон прекрасного, реальное воплощение манившего Флавина чуда. Как же он не понял, что так долго блуждал в темноте? Вита стала его музой, его вдохновением, путеводным огнем, влекущим в неведомое. Но божество не спускается с пьедестала, и Флавин соблюдал дистанцию. Подобно мотыльку, он кружил над костром, ловко избегая пламени.
"Виталия - идол, неприкосновенная, неземная... Да, она принадлежит другому, и лучше поджарить себя, чем вожделеть в ней женщину!" - Твердил он себе, заставляя держаться подальше. - "Но ты хитрил, парень, урезонивая себя этой чепухой. Ты просто боялся, что Мечта окажется мраморной статуей, ты боялся, что затоскуешь в её объятиях о горячих прелестях Абры... Идиот, мальчишка, первый раз познавший Женщину", - думал Флавин, неотрывно глядя на уснувшую в старомодной кровати Виту.