– Я немного знаю Вандею. Я однажды была здесь в отпуске, когда стажировалась в Институте психотехники. Люди тут недоверчивы, скрытны и не очень разговорчивы, особенно с чужими.
– Возможно. Но ведь сказано же им, что есть опасность, что это для их же блага…
Ирен пожала плечами. Она нехотя выудила кусочек мяса с тарелки из толстого фаянса, что им подали в сельской гостинице.
– Реми, ты считаешь, что это серьезно? Ты действительно думаешь, что… что это может плохо кончиться?
– Нет, если вовремя принять меры. Но для начала надо выяснить, в чем же все-таки тут дело? Для этого нас сюда и послали. Разве стали бы беспокоить ОСР из-за какого-нибудь происшествия местного масштаба?
Овчарка, которая, внезапно проникшись к ним дружбой, не отходила от них всю вторую половину дня, шумно вздохнула под столом. Лашеналь бросил ей погрызть кость, однако собака к ней так и не притронулась.
Тощая и грустная официантка подала им омлет. Лашеналь с аппетитом втянул в себя воздух.
– M-м! С грибами!
Он задержал девушку за руку.
– Скажите, вы их сами собирали?
– Чего?
– Грибы эти. Вы сами ходили за ними в лес?
– Да, мсье.
Встревоженно глядя на Лашеналя, она нерешительно пыталась высвободиться, но тот держал ее двумя пальцами за запястье осторожно, но крепко.
– И вы ничего не видели в лесу? Ничего не нашли, кроме грибов?
Она застенчиво улыбнулась.
– Да нет. А что еще молено увидеть в лесу? Разве что змей, белок, других там зверьков…
– Майских жуков, например, да? Бабочек, муравьев…
– Да.
– Пауков.
Девушка неуловимо моргнула.
– Да. Пауков тоже, конечно.
Она высвободилась и со смехом убежала.
– Так ты ничего не добьешься, – тихо сказала Ирен.
– Попытка – не пытка. Но, черт возьми, мы опросили добрую половину жителей Апревана и единственное, что из них выудили, так это: «Не знаем. Ничего не видели. Вы, видимо, ошиблись».
Они встали. Овчарка под столом хотела сделать то же самое, но вдруг, нелепо качнувшись, уткнулась мордой в пол, как будто передние лапы отказались ее держать. Когда она все-таки поднялась, Ирен потрепала ее за ухом, и овчарка коротко взвизгнула, как от боли. В сопровождении собаки они вышли. На единственной улице Апревана несколько сельчан сидели в вечерних сумерках на каменных скамьях или у дверей своего дома.
– Тебе ничего не кажется странным?
– Кажется. Тишина. Конечно, мы привыкли к столичному шуму, но всетаки… Никаких звуков, обычных для деревни. Ни ударов молота о наковальню, ни стука ведер в хлеву, ни детских криков. Послушай: даже разговоров и тех ни слышно.
Жители Апревана продолжали сидеть безмолвно, застыв в неподвижности, которую нарушали лишь отдельные скупые движения. Рука Реми Лашеналя сама собой скользнула под куртку, где в пластиковой кобуре покоился лучевой пистолет.