- Мальчик, - так начиналон всегда свои речи, - мальчик, - вкрадчиво говорил он, и поколебленный его голосом воздух прогибался, как мембрана, которая сейчас лопнет под неотвратимым и мощным напором сконцентрированных внутри него мыслей, стремительно расширяющихся, превращаясь в слова, как превращающийся газ порох выбивает из ствола снаряд и тугим круглым ударом расшибает воздух.
- Мальчик, - зло и оживленно каркал он, и втыкал в меня два своих глаза ощутимо, как два пальца, - не доводилось ли тебе почитывать такого
- 2
мериканского письменника, которого звали Эдгар Аллан По? Случайно, может?
Я отвечал утвердительно - не боясь подвоха, но будучи в нем уверен и зная, что все равно окажусь в луже, из которой меня приподнимут за шиворот, чтобы плюхнуть вновь.
- Так вот, мальчик, - продолжал он, и по едва заметному жесту я угадывал, что надо налить еще. Он выпивал, вставал, - и больше не удостаивал меня взглядом в продолжение этих слов. Я был - внешний мир. Я был - контактная пластина этого мира. К миру он обращался, не больше и не меньше.
- Все беды от невежества, - говорил он. - А невежество - из неуважения к своему уму. Из счастья быть бараном в стаде.
Невежество. Нечестность. Глупость. подчиненность. Трусость. Вот пять вещей, каждая из которых способна уничтожить творчество. Честность, ум, знание, независимомть и храбрость - вот что тебе необходимо развить в себе до идеальной степени, если ты хочешь писать, мальчик. Те, кого чествуют современники, - не писатели. Писатель - это Эдгар Аллан По, мальчик, - и он клал руку на корешок книги с таким выражением, как если б это было плечо мистера Э.А.По. Он актерствовал, - но, прокручивая потом в голове эти беседы, я не находил в его актерстве отклонений от нормы. Может, мы актерствуем каждый раз, когда отклоняемся от естественности порыва?
- О честности, - говорил он, и голос его садился и сипел стершейся иглой, не способной выдержать накал исходящей эгнергии, - энергии, замешанной на познании, страдании, злости. - Ты обязан отдавать себе абсолютный отчет во всех мотивах своих поступков. В своих истинных чувствах. Не бойся казаться себе чудовищем, - бойся быть им, не зная этого. И не думай, что другие лучше тебя. Они такие же! Не обольщайся и не обижайся.
Тогда ты п_о_й_м_е_ш_ь, что в каждом человеке есть все. Все чувства и мотивы, и свяость и зодейство.
Это все - хрестоматийные прописи. Ты невежествен, - и я не виню тебя в этом. Ты должен был знать это все в семнадцать лет, хотя понять тогда этого еще не мог бы. Но тебе двадцать четыре! Что ты делал в своем университете, на своем филфаке, скудоумный графоман?! - И его палец расстреливал мою переносицу. Я вжимался в спинку кресла и потел.