Говорят, когда козельцы мочили послов, кто-то тихо предостерег: "Не буди лихо, пока оно тихо". Насчет начала скульптор оказался прав, ибо устами младенца глаголет истина, а пьяный человек -- в сущности тот же младенец.
Беда и вправду оказалась сравнительно лиха: когда скульптор вышел из запоя по причине отсутствия наличия денег, что выяснилось непосредственно в винном отделе магазина "Ласточка" и имело следствиями отбирание сумки с водкой и бычками в томате, драку с продавщицей и получение по хребту милицейской дубинкой, он побежал в мастерскую пошукать по выпитым бутылкам на предмет сливания остатков, и выяснил, что ЖЭК выселил его из мастерской. Переговоры с конторой успехом не увенчались: не плачено было за три с половиной года, и пока деньгами не пахло -- то терпели, а когда всем стало известно, что скульптор с шиком пропил сумасшедший гонорар за памятник Пушкину для центральной площади, но за мастерскую так и не заплатил, чиновники воспылали ненавистью фискалов к нагой музе ваяния и зодчества, и утром в понедельник все атрибуты и аксессуары его искусства были выкинуты к чертовой матери на чахлый газон меж кустов и экскрементов.
Полезную мелочь скульптор перетащил в квартиру, а с бюстом обнялся в тени и задумался. Святотатство низовых властей уязвило. Но квартира была на верхнем этаже, пятый без лифта. Легкий гений поэта в чугунном варианте стал неподъемен. И кладбищенский постамент не легче.
Он пошел в шалман и пожаловался друзьям. Друзья тоже любили поэзию Пушкина, они налили скульптору и наперебой стали читать стихи. Один выпил, выдохнул и сказал: "Я помню чудное мгновенье". Второй пошутил: "Моя дядя самых честных правил", -- и изобразил, как стреляет соседу в ухо из пистолета: правит контрольным выстрелом, значит. Третий, проиграв борьбу с судорогой собственного кадыка и метнув меню в угол, печально сказал: "Приветствую тебя, пустынный уголок". А еще один, упав со стула, процитировал из постановки Белорусского оперного театра: "Паду ли я, дручком пропэртый". Все засмеялись, со стола упал стакан и разбился рядом с головой декламатора, после чего тот продолжил: "Чи мимо прошпындярит вин". Короче, к Пушкину здесь относились как к родному.
Поэтому, допив, пошли к мастерской, захватив имевшуюся у одного тележку для сумок и чемоданов, и коллективом перевезли в центр площади сначала постамент, а потом и памятник.
Площадь была скромная. Некрупная. В середине ее был газон, но это был такой газон, который вроде бассейна без воды. То есть он не был заасфальтирован, но трава там тоже расти не хотела, хотя по части удобрений все было в порядке со стороны собак и прочих крупных животных, не полностью контролирующих физиологические акты своего кишечника...