Первый этап прошел благополучно, но медлить он не собирался. Пролетая ночью над границей, Рон слышал лай собак, и нельзя сказать, что это пришлось ему по вкусу.
Оставив крылья на траве, ротен зашел в лес, где принялся собирать камни и хворост. По времени Рона было уже пол-десятого (Ведь он проскочил несколько часовых поясов, добираясь из Вильне на базу) и Рону очень хотелось есть. Дома он успел перехватить лишь чашечку кофе с сухарем. Но еды, как и вещей, он, естественно, с собой не взял. В его мешке лежали только два предмета — кубок и кристалл. Рон связался с Мэгиеной и предложил начать переброску своего партнера. Это был наполовину твен — наполовину сих (племя, обитавшее на северо-восточном). Он должен был устроить здесь потайной лагерь и, в случае чего, принять нового разведчика. Подробностями Рон не интересовался.
— Привет, Кьян. Все в порядке?
Кьян похлопал себя по бедрам.
— Вроде бы. Вот твои манатки, позавтракаем, и сматывайся отсюда, а то мало ли что!
— Угу.
Пол-восьмого Рон пустился в путь. С утра было прохладно, но с наступлением дня становилось все жарче. На его пути встречалось все меньше деревьев, и почти все они относились к южным породам. Место, где приземлился Рон находилось южнее самых южных фортов Ротонны, и даже немного южнее Аулэйноса. Море было далеко, и от этого жара казалась еще невыносимее для непривычного человека.
Рон прошел около десяти миль, прежде, чем лес кончился совсем, и вдалеке показались какие-то строения. На пути юноши лежало поле. Собственно, поля тянулись здесь некончаемо, но на ближайшем работали люди.
Палящее солнце, казалось, было им нипочем. На ровных грядках росли незнакомые Рону растения с синими цветами. Часть людей двигалась прямо по грядкам, выпалывая сорняки и кидая их у углубления между грядками. Другие собирали отброшенную траву и складывали ее в кучи на краю поля. Еще несколько человек перебирали эти кучи, видимо ища что-то полезное. Рон не заметил ни одного надсмотрщика, но поле, очевидно, не принадлежало работникам — либо их наняли, либо это были рабы. Однако не всякий трудился бы так старательно даже на своем поле. Мельчайшие травинки вырывались с корнем, но при этом отношение к культуре было самым бережным. Рона удивило подобное трудолюбие. Еще его смутило, что работники все свое внимание полностью отдавали делу, никто не останавливался, даже люди, работающие на соседних грядках не переговаривались.
Еще за двести ярдов Рон почувствовал какое-то давление на мозг. Сейчас приказ сделался явственней. Сигнал был всеобъемлющим, необычайной силы и суть его была такова: «Хорошо выполняй свою работу!» Мысль непрестанно повторялась, и было в ней что-то неживое. Через минуту Рон понял: хозяину мозга, отдающего приказ было безразлично, повинуются ли ему. Он действовал как молоток, ударяющий по гвоздю, заблаговременно выставленному чьей-то рукой в нужное место; он все колотил и колотил, зная, что, по крайней мере часть плоскости попадет по шляпке.