Мисс Эдамс укрепила наконец на голове свой шиньон и сердито проговорила:
— Что ты мелешь, я никак не пойму.
— Пойдемте со мной, мисс Люси, сразу все и поймете. Видит бог, сплетницей сроду не была, но тут уж не удержалась. Из восьмиугольной комнаты прекрасно все видно…
Мисс Люси вошла туда первой, Перри следовала за ней по пятам. Комната была почти точной копией нижней. В ней не было ни мебели, ни ковра. Справа шла шахта лифта; в глубокой нише, над выступом, покрытым красными камчатными подушками в тон занавескам, располагалось большое окно.
— Сами полюбуйтесь, мисс Люси!
Люси Эдамс подошла к окну. Внизу, возле разрушенной колонны, стояли Кэри Десборо и Лора Фейн. Под ногами у них зеленела трава, над головой хмурилось серое унылое небо. Они ничего не делали — они просто стояли и молча смотрели друг на друга. Но большего и не требовалось: одного взгляда на их счастливые лица было достаточно.
— Видите? Видите, мисс Люси? — волновалась за ее спиной Перри. — Вылитая Лилиан! Все повторяется.
Какой-то звук заставил ее умолкнуть. Она обернулась и, как ужаленная, отскочила в сторону. Люси испуганно застыла на месте.
Двери лифта открылась, и из кабины выкатилась Агнес Фейн в своем кресле. Ни на кого не глядя, она проехала прямо к окну и выглянула наружу. Кэри и Лора все так же стояли друг против друга. Никто не сумел бы ошибиться в том, что именно говорили их глаза.
Люси Эдамс затаила дыхание. Ее губы дрогнули, и она поспешно зажала их ладонью. Агнес Фейн ничего не сказала. Она спокойно отвернулась от окна, молча развернула кресло и, выехав в коридор, исчезла в своей комнате.
Когда стемнело, Лора вышла побродить по саду. Ей было просто необходимо остаться наедине со своими мыслями. Сколько Фейнов жило в этом доме, и вот теперь он достался ей. И, однако, она совершенно не чувствовала себя в нем хозяйкой. Этот дом жил чужими мыслями и чужой жизнью — мыслями, которых она не понимала, и жизнью, из которой она слишком многое пропустила. Сад был совсем другим. Он безмятежно спал крепким январским сном, погрузившись в свои сновидения, которые были древнее, чем все Фейны, вместе взятые. Они появлялись здесь, меняли сад по своему вкусу и исчезали. Сад — оставался. Лора была уверена, что сад может рассказать ей очень многое — стоит ему лишь захотеть.
Гуляя по саду, Лора наткнулась на поросшие мхом солнечные часы. Они были такие древние, что вырезанные на них слова почти уже слились с камнем. В сугробе под облетевшим деревом Лора нашла подснежники, а рядом — остролист, подстриженный в форме павлина. Задрав голову, Лора разглядывала облетевшие деревья, пытаясь представить, как они выглядят летом.