— Мистер Хоулдернесс не станет подстрекать его на скандал.
— Он не сможет его удержать. Ничто не удержит Джеймса, когда он на что-то настроился, ты знаешь это не хуже меня. Есть только одно средство… Рета, если бы ты пошла к нему, если бы сказала, что его мать в самом деле сегодня не помнила, что делала вчера…
Рета резко сказала: «Нет!»
— Рета…
— Нет, Катерина, я этого не сделаю! Если бы и сделала, это не принесло бы пользы. Есть мистер Хоулдернесс, есть врач, ничего такого не скажут Мейхью и миссис Фаллоу. Миссис Лесситер прекрасно знала, что делает, тебе это известно. Я не хочу оболгать ее.
Наступила мертвая тишина. После долгой паузы Катерина сказала:
— Тогда ты будешь виновата во всем, что произойдет. Я в отчаянии!
Вернувшись в гостиную, Рета увидела, что Карр стоит возле стола. Ее мысли занимал разговор с Катериной: что сказала она, что сказала Катерина, что может сделать Джеймс Лесситер. Но как только она увидела лицо Карра, все мысли вылетели у нее из головы. На столе лежала развернутая газета, принесенная Генри Эйнджером. Карр неотрывно смотрел в нее и показывал пальцем, все его тело напряглось, глаза сверкали на покрасневшем лице. Испуганная Фэнси склонилась над газетой, приоткрыв ротик.
Рета подошла, позвала его по имени. Она притронулась к его руке — рука была холодна, как сталь. Рета проследила за ее направлением и увидала фотографию, которой так гордилась миссис Лесситер: это был Джеймс — такой, каким она видела его у Катерины Уэлби.
Почти шепотом Карр спросил:
— Это Джеймс Лесситер?
— Да, — сказала Рета.
Тихим, приводящим в ужас голосом Карр произнес:
— Это тот человек, которого я ищу, который увез Марджори.
— Карр, ради бога!
Он отвел ее руку и большими шагами вышел из комнаты. Хлопнула комнатная дверь, за ней — входная. С тропинки донеслись удаляющиеся шаги, щелкнула калитка.
Фэнси что-то сказала, но Рета не слушала. Она схватила с вешалки плащ, выбежала через дверь черного хода и кинулась к калитке, ведущей на участок Меллинг-хауса. С трудом попадая в рукава, натянула наконец плащ и побежала. Сотни раз Джеймс Лесситер поджидал ее там в тени деревьев!
Не останавливаясь и не дожидаясь, пока закроется за ней калитка, она пробежала через лесистый участок и выскочила на лужайку. Ее ноги помнили каждый фут этой земли. Когда память горит, как свеча, не надо другого света.
Она выбралась через кусты на подъездную дорожку и остановилась, успокаивая дыхание. Если Карр направляется к этому дому, он придет отсюда. Она не могла его упустить, он шел по двум сторонам треугольника, а она — по одной. Рета прислушалась, но услыхала только свое дыхание и гулкое биение сердца, и по мере того как они успокаивались, ей стали слышны звуки, которых не замечаешь днем: под ветром лист шуршит о лист, сучок трется о сучок, возится птица, в траве пробегают какие-то мелкие твари. Шагов не было слышно.