— То есть вам он приходится приемным сыном?
— Совершенно верно — ее сын от первого брака с мистером Томпсоном, помощником стряпчего.
— Это и есть ваша проблема?
Мистер Панчен вздохнул.
— Ну, можно сказать и так. Его отец рано умер, и мать баловала его безбожно. Сердце у моей жены очень мягкое, а сын был так хорош собой, просто ангел. Когда мы поженились, мальчику исполнилось пятнадцать, и было уже поздно его перевоспитывать. Учился он прекрасно и чем больше взрослел, тем больше у него было поклонниц.
В этом не только его вина — девушки сами не давали ему проходу, но однажды случился скандал и он уехал из Лентона. В то время ему было двадцать два года. Он не соизволил написать хотя бы одно письмо, и моя жена страшно переживала. Но через несколько месяцев нам удалось кое-что узнать. Он получил работу секретаря у двух старых леди, живущих недалеко от Ретли, — об этом нам сообщила моя сестра. Эти леди — сестры Беневент — однажды зашли вместе с ним в магазин и, по словам сестры, носились с ним не меньше, чем его бедная мать: «Алан то», да «Алан се», в конце концов ей захотелось дать ему хорошую оплеуху. Должен сказать, Алан видел ее, только когда был совсем ребенком и не сообразил, что перед ним родная тетка, иначе никогда не зашел бы в этот магазин. Но сестра-то сразу его узнала — мы иногда присылали ей фотографии, к тому же старые леди постоянно твердили: «Милый Алан!» или «Мой милый мальчик!» или «Мистера Томпсона интересуют такие-то романы. Они у вас есть?» Сестра с трудом могла это вынести, но решила, что лучше промолчать. Ну, жена, конечно, написала ему письмо, но его ответ был жесток и холоден. Он писал, что нашел хорошую работу и возможность хорошо устроиться в жизни, что очень просит не вмешиваться в его дела. Старые леди — особы возвышенные и лучше им не знать о том, что его родители занимаются торговлей.
На лице мисс Силвер отразилось суровое неодобрение.
— Боже мой! — произнесла она.
— Ну, — продолжал мистер Панчен, — не стану скрывать, что я был вне себя от подобного письма, а состояние моей жены значительно ухудшилось. Примерно через полгода сестра написала нам, что в городке ходят слухи, будто Алан прихватил какие-то вещи и бежал, но куда — никому не известно. Тогда я решил отправиться в Ретли и поговорить с этими леди. Им принадлежит усадьба Андерхилл в трех милях от города. Да, подтвердили они, Алан бежал, забрав с собой их деньги и бриллиантовую брошь. Они доверяли ему так, как будто он был членом их семьи, а он так низко с ними поступил. Нет, они не станут его преследовать, потому что слишком расстроены. Они намерены отправиться за границу, чтобы забыть об этом, и надеются никогда больше не встречаться с ним и ничего о нем не слышать. Признаться, я и сам чувствовал нечто подобное. Вернувшись домой я все рассказал жене — думаю, это ее и убило. Не сразу, она какое-то время пожила, но думаю, что именно это известие ускорило ее смерть.