Мисс Оливия резко оборвала разговор. Она не желала больше слышать о мисс Дженни Рейнсфорд. Если бы она могла услышать то, о чем говорили Дженни и Дерек, ее возмущение возросло бы стократ. Каждое слово, каждая интонация, выдавали их с головой. В тот момент, когда их заметила мисс Оливия, Дженни говорила:
— Он сказал мне об этом только сегодня после ленча, но я думаю, что он давно намеревался…
— Отойти от дел?
— Не совсем так: он не хочет продолжать работать, но и все бросить на самотек тоже не хочет.
— Милая, но это невозможно — либо одно, либо другое.
— Ну, он считает, что возможно. И уже придумал, как это сделать. Мистер Адамсон собирается взять партнера, который будет вести дела и получать две трети прибыли.
И возьмет с него взнос не больше тысячи, если поймет, что они сработаются.
— О, так он все-таки собирается продолжать работать?
— Ну, не то что бы работать. Ему хочется приходить сюда тогда, когда у него есть для этого настроение, и бить баклуши. Знаешь, если честно, в последнее время он не слишком себя утруждает, и дела пошли немного хуже, но это легко исправить. Это была бы замечательная возможность для кого-нибудь… Дерек, это была бы замечательная возможность для нас.
— Для нас?!
— Да, милый. Я не собиралась обсуждать это здесь, но просто не могу ждать другого случая.
— Но я не могу. Я ничего не понимаю во всех этих дебетах-кредитах-процентах…
— Но зато ты разбираешься в машинах. Мистер Адамсон частенько говорит, что ты первоклассный механик — и все благодаря армии. И ты очень хороший шофер. А что касается ведения дел — этим я занимаюсь уже давно. Тут нет ничего такого, ты быстро все поймешь, если, конечно, захочешь.
— Милая, а где мы возьмем тысячу фунтов?
Ее голубые глаза стали еще более серьезными.
— Сколько тебе удалось накопить?
— Там даже близко к тысяче не наберется.
— Сколько?
— Я же начал всего лишь год назад. Мне это не слишком удается.
— Я спрашиваю сколько?
— Ну, около четырех сотен.
Теперь ее глаза улыбались.
— Молодец, я даже не думала, что тебе удалось скопить так много. Ты сделал это фантастически быстро.
Дженни не слишком часто его хвалила. Дерек с тоскою констатировал, что хвалить его, в сущности, было практически не за что… Но когда она все-таки это делала, он совсем терялся, чувствуя невероятное смущение.
— У меня была возможность откладывать большую часть жалованья и к тому же еще сотню они подарили мне на Рождество.
Дженни отвела взгляд. Она ненавидела эти подачки, которых Дерек не заработал. Она ненавидела его уютную жизнь в доме двух старых леди, она ненавидела то, что болтали на этот счет люди или что, как она думала, они могли болтать. Но она любила Дерека и верила, что он отвечает ей тем же. И что если он ее любит, то начнет по-настоящему работать — ради нее и возможности жить вместе. Нынешнее жалованье и комфортную жизнь ему придется забыть. Они должны жить своим собственным трудом.