— И только подумай о том, как неприятно тебе будет это обнаружить!
Дженет сурово глянула на него — так ей, во всяком случае, казалось самой.
— Мне?
— Именно. Неужели ты не боишься, что у меня разовьется подобный комплекс? Представляешь, тебе не удастся всучить мне даже малюсенький списочек покупок, провожая меня на службу и целуя на прощание!
Проигнорировав всю фразу, за исключением единственного поразившего ее слова, Дженет, затаив дыхание, переспросила:
— На службу?
— Конечно. Разве я не говорил? С первого октября я становлюсь подневольной клячей в издательстве. У меня будет свой конверт с зарплатой и свой письменный стол в задней комнате с видом на помойку.
Ниниан заметил, как изменилось выражение лица Дженет — потеплело и оживилось:
— О, Ринган! — воскликнула она и затем добавила поспешно:
— Тебе это очень противно, да?
Он тихонько взял ее за локоть и крепко сжал.
— Если бы мне было противно, я бы просто не стал этого делать. На самом деле думаю, это может оказаться довольно интересно. Это «Фирт и Сондерс», ну ты знаешь. Ты должна помнить Эндрю Фирта. Мы всегда были друзьями, и, когда я узнал, что у него открылась вакансия, я подумал, что могу вложить деньги покойного кузена Джесси Рутерфорда, которые он мне оставил. Эндрю сказал, что они, скорее всего, меня возьмут, и действительно взяли. Я закончил еще одну книгу, так что теперь я не с пустыми руками.
Дженет молчала. Они брели вдоль витрин магазинов.
Вокруг было полно народу, они шли сквозь толпу. Это что-то новенькое. Значит, Ниниан рассказал ей то, о чем ни словом ни обмолвился Стар. Он рассказывал Дженет многое, но обычно Стар тоже об этом знала.
— Я думала, твоя книга — вторая — хорошо расходится.
— Да. А следующая пойдет еще лучше, и так далее. Но не думай, пожалуйста, что я решил бросить писать — просто у меня есть неплохой план. А теперь свернем вот сюда и выпьем чайку. Подходящее местечко, чтобы поболтать.
В двух шагах от них, в узенькой извилистой улочке, сверкал большой золотой чайник-вывеска, новенькая и блестящая. Заведение, которое он рекламировал, вряд ли было сильно древнее — подобное сооружение долго не простояло бы. Мутные окна бутылочного стекла пропускали ровно столько света, чтобы видеть чуть дальше вытянутой руки, а потолочные балки грозили сотрясением мозга всякому, кто был хоть чуточку выше шести футов. Пока они пробирались через зал, плотно заставленный маленькими столиками, Ниниан наклонился к ней и шепнул:
— Вообще-то «Чайник» — занятное местечко. Люди прячутся тут, когда не хотят, чтобы их узнали. И представь себе, именно здесь они и сталкиваются нос к носу с теми, с кем меньше всего хотели бы встретиться. Но вон там, в дальнем конце зала, есть и вправду укромные уголки.